Стою посреди гостиной и не знаю, что мне делать, как мне делать. Смотрю вокруг, и вижу столько радостных моментов.

А еще не понимаю, почему Витя не уехал. Лекции длились три часа. Он мог спокойно вернуться в офис, заняться своими делами и попросить кого-то приехать. Но нет, сидел, ждал. Почему?

Но, в любом случае, это ничего не меняет. Да, мне в какой-то степени, чисто по-женски, приятно, что не сбросил меня на других, что дождался, что я его проблема, что я его собственность, и только он будет все со мной решать. Но, с другой стороны, мне уже все равно на эти проявления чувств, потому что я вижу в них двойное дно. Мне очень страшно.

Не иду ни в какую спальню, ни в какую кухню, просто сажусь на диване в гостиной и, поджав колени к груди, сижу и вспоминаю все, что было с нами за эти восемнадцать лет, все наши яркие моменты.

Я пытаюсь понять, в какой момент все изменилось, нащупать тот самый день, когда чувства стали охладевать, и в какой момент он решился на измену, но не могу, упорно не могу найти интересующую дату, тот самый момент, ту самую точку невозврата. Это что-то запредельное для моего понимания.

Когда он вернется домой, надо в любом случае поговорить с ним насчет развода, настоять, устроить скандал, не знаю что, но надо добиться положительного решения. Когда-то давно слышала одно выражение: «Если вы не знаете, быть со мной или кем-то другим, выбирайте кого-то другого, потому что, если бы вы меня любили, второго человека в вашей жизни не появилось бы».

Я то и раньше понимала смысл этого выражения, но сейчас оно стало еще ярче, еще острее.

И Максим… надо придумать, как быть с ним. Все же он уже не маленький, не скажешь какую-нибудь ерунду. Ему надо будет четко все объяснить и сказать правду, вот только надо сделать это как-то более мягко. Все же он не заслуживает, лжи, притворства, он не заслуживает узнать обо всем от посторонних людей.

Понимаю, возможно, я сейчас излишне об этом пекусь, и не стоит подбирать никаких слов, а надо лишь сказать прямо сыну: «Мы разводимся. У папы любовница», но это слишком жестоко. Я хочу, чтобы он не переставал любить своего отца, не хочу, чтобы он злился на него.

И в то же время я очень сильно боюсь, что он выберет отца, а не меня, что поймет его, а не меня. Я боюсь, что он выберет остаться с ним, а не со мной, ведь все может быть. Я искренне не знаю, какое решение он примет. Если он откажется от меня, боюсь, что не выдержу этого.

— Мам, с тобой все хорошо? — дотрагиваясь до плеча, спрашивает сын, появление которого я проморгала. Вот что значит ушла в свои мысли. — Вы с папой поругались, я могу тебе чем-то помочь? Ты только скажи.

Глава 9

Аня

— Максим, ты так рано? — удивленно смотрю на него, a сын в этот момент настораживается.

— Не рано. Я ведь тебе даже писал сообщение, что задержусь с ребятами на час, чтобы не волновалась. Ты не видела? — бросив рюкзак у дивана, он проходит и садится рядом со мной. — Мам, мне не нравится твое состояние. Что-то случилось?

— Так задумалась немного. Не волнуйся, все хорошо, сынок. Как с ребятами погулял, как тренировка прошла? — задаю привычные вопросы, стараюсь улыбаться, но по глазам сына вижу, понимает он, что сейчас мне это не так сильно интересно и мысли совсем о другом.

— Мам, не темни. Давай, говори, что случилось. Я ведь вижу, тебя что-то беспокоит. Папа всему виной? Что он сделал? Просто скажи, я с ним поговорю, — мой мужчина, храбрый серьезный. Но я не знаю, как он себя поведет, если узнает всю правду.

Да, сейчас такой хороший момент рассказать ему, но это неправильно, не честно по отношению к Вите. Я не могу рассказать без мужа.

— Я сегодня неважно себя чувствую. Может быть, закажем доставку? Что хочешь: пиццу или именно вторые блюда? — пытаюсь перевести тему разговора, но он упрямо мотает головой.

Да, вырос мальчик, вырос. В детстве легко можно было таким образом его отвлечь, а сейчас уже все понимает.

— Так, мам, зубы мне только не заговаривай. Мы с тобой и ужин заказать успеем, и если что, я сам все приготовлю, но говори, что с тобой произошло? Я жду.

Смотрим друг другу в глаза и не можем отвести взгляд в сторону. Вот что мне с ним делать? Весь в отца, если ему нужно что-то узнать, узнает, никогда не отступит.

Раньше я любила эту черту и в нем, и в Витте, но сейчас, когда мне хочется просто побыть одной, поплакать, она очень мешает. Ведь я понимаю, что даже если скажу сыну, что это, взрослые дела, и он мне здесь ничем не поможет, не отстанет. Как минимум узнать причину грусти он уже считает своим долгом.

Эх, сказать в любом случае что-то надо. Еще немного, и начнется процесс по запудриванию мозгов и легкой пытки, знаю я его, прекрасно знаю.

— Макс, давай мы с тобой позже об этом поговорим. Сейчас не время и не место. Договорились? — не знаю, как еще отделаться от этого разговора, но это максимально нейтральное, что я могу сказать в сложившейся ситуации, и нет, его этот вариант не устраивает.

— Мам, говори. Это ненормально, что ты сидишь здесь и ничего не замечаешь. Ты именно потерялась. Давай я не хочу все это слушать, просто скажи, кто и чем обидел.

— Мама просто оказалась не в то время, не в том месте, вот и все, — сбоку от нас раздается голос мужа, и мы поворачиваемся на него одновременно с сыном.

Господи, зачем он это сказал? Зачем? Можно же было обойтись без вот такого. Он что, сейчас выпалит на сына все это без подготовки? С ума сошел. О чем он вообще думает?

— Не понял. Пап, хоть ты объясни уже. Мама ничего не говорит, а ты какие-то загадки загадываешь. Вы можете мне прямо сказать, что у вас случилось? — сын начинает изрядно злиться. Они играют с мужем в гляделки, хотя это больше похоже на дуэль, в которой непонятно кого сейчас победит.

— Максим, успокойся, все хорошо, папа просто пошутил, — хватаю сына за плечо, стараюсь отвлечь, но он одергивает руку