Жаль, жаль, не жаль ему! Если бы ему это было жаль, закончил бы все уже очень давно, а так он скорее просто наигрался, получил что хотел и решил вернуться, вот и все.

Когда захожу в аудиторию, встречаюсь с обеспокоенными лицами студентов. Что это они так? Здороваюсь с ними, подхожу к столу и, достав телефон, понимаю, что уже прошло пятнадцать минут с начала нашего занятия, а меня до сих пор нет.

За те три года, что я веду эти курсы, еще ни разу не опаздывала сейчас ребята в шоке. Ну ничего, мне главное суметь лекцию провести, все остальное ерунда

— Анна Андреевна, у вас все хорошо? — спрашивает одна из студенток, а я отвечаю ей доброй улыбкой, которую приходится натянуть, чтобы не подавать виду. Никому не стоит знать о том, что происходит в моей жизни.

— Да все хорошо, Зоя. Прошу прощения за опоздание, ребята. Не ожидала, что так получится, и спасибо, что дождались. Надеюсь, если у меня не получится уложиться в оставшееся время, вы будете не против задержаться.

Натянутая улыбка скорее всего выглядит фальшиво, но как получается. По всей аудитории слышится согласие со мной, и я немного облегченно выдыхаю.

Ненавижу, когда кто-то опаздывает, поэтому никогда не опаздываю сама. Сегодня первый раз за всю мою жизнь, когда куда-то опоздала и заставила кого-то себя ждать. Да, оказывается, все-таки бывают ситуации, когда человек может опаздывать. Раньше думала, что таких ситуаций не бывает, а есть лишь нежелание людей куда-то успеть.

— Итак, сегодня мы с вами поговорим о противоречивых цветах. Например, хризантемы. Мы все с вами привыкли, что их очень часто дарят первоклассники своим учителям первого сентября, на день учителя, также довольно популярны букеты на государственные экзамены в институтах в сочетании с розами, и даже на дни рождения.

Сегодня по плану у меня другая программа, но на душе так гадко, что почему-то хочется поговорить именно об этом я понимаю, что больше сейчас не им рассказываю, а сама себя успокаиваю, вспоминая эти ужасные бархатцы.

— Но в разных культурах к этому цветку свое отношение, например, за границей хризантема считается похоронным цветком, и его берут только на кладбище, или иногда, чтобы выразить соболезнования.

Не замечаю, как проходит отведенное время, и к моему удивлению, студенты с жалостью покидают аудиторию. Им понравилось то, что я им сегодня рассказывала, хотя лично я этим недовольна.

Со следующей группой мы обсуждаем тоже самое. Только я привожу уже другие примеры. Я не выговорилась, не наговорилась и в общем и целом так проходит три часа, и только под конец второй лекции я вспоминаю, что приехала сюда на машине мужа, а значит, уезжать придется на такси, если он не попросил кого-то пригнать мою машину.

Когда за последним студентом закрывается дверь, я в первую очередь проверяю телефон и не вижу никаких сообщений от мужа, а это значит, придется ехать на такси. Если бы за мной кто-то приехал, тогда он бы точно чирикнул сообщение.

Хотя, кто знает, прежний Витя — да, предупредил бы, а новый — не знаю, но, сложив все вещи в сумку, решаю на всякий случай выйти осмотреться, и если уж не увижу своего автомобиля, тогда вызову такси, заодно на улице немного проветрюсь.

И каково же мое удивление, когда, выйдя на улицу, обнаруживаю его.

Глава 8

Аня

— И, Ань, раз уж ты решила проявить женскую мудрость, проявляй ее до конца. Хотя бы при Максиме делай вид, что все хорошо, с остальным разберемся, — когда мы останавливаемся у дома, не выдерживаю, усмехаюсь.

Как у него все просто, надо же.

— Я ничего не решила, Вить. То, что я просто не знаю, что мне делать и не ссорюсь с тобой, взяла паузу для принятия решения, еще не значит, что я проявила женскую мудрость. Скорее, я просто сильно устала и не в состоянии воевать с тобой, — отвечаю ему, глядя на наш дом.

Мы ведь строили его под себя. До того, как он у нас появился, жили на съемных квартирах. Ну а что, меня воспитывала бабушка, родителей нет, его отказались от сына, имущества тоже не было.

Единственная квартира, которая мне досталась от бабули, была продана. Мы тогда рискнули всем, что имели и вырвались вперед, и его отцу не удалось нас потопить.

Потом появился этот дом, наш дом: большой, уютный, спроектированный под нас, ремонт под нас.

Наше тихое, уютное гнездышко, но теперь это просто чей-то дом. Я понимаю, что теперь боюсь в нем расслабляться, я не смогу в нем расслабиться. Прошли те времена, правда прошли. Хотелось бы мне, чтобы я сейчас вернулась в него и все было так, как утром, но этому не бывать, как бы я не хотела.

— Пусть так, в любом случае, при сыне держи лицо, не надо показывать ему вот эту кислую мину. Мы с тобой еще ничего не решили. Нечего парню перед соревнованиями нервы делать. Сама понимаешь, какого ему сейчас.

— Не волнуйся, я не враг собственному ребенку, — почему-то эти слова меня сильно задели, и я даже решила повернуться к нему.

Неужели он думает, что мне плевать на Макса? Да, может быть я и не одобряю то, что он решил получить мастера спорта по боксу, но это его мечта, и я поддерживала, поддерживаю и буду его поддерживать на этом нелегком пути.

Для меня каждый бой — это замирание сердца. Я боюсь, что что-то пойдет не так и с ним может что-то случиться, но он ни разу не видел в моих глазах того беспокойства, потому что я знаю, как ему важно выйти на ринг со спокойным сердцем.

— Вот и славно, я буду вовремя. Сейчас успею еще на одну встречу съездить. Приготовь что-нибудь. Если что, я за запеченную курицу в твоем фирменном соусе.

Ничего не отвечаю ему на это и просто выхожу из машины. Неужели она правда думает, что я буду ему готовить? Если так, удачи ему. Я больше ничего не буду для него делать. Ничего. Хватит. Для сына — да, для него — нет.

Слышу, как машина трогается с места лишь тогда, когда открываю дверь дома. И чего он так долго ждал? Мог бы сразу уехать, раз так торопится, странный он. Выключаю сигнализацию, и, бросив