детдоме Иван узнает, что на самом деле он — сын легендарного Ильи Муромца, «последний богатырь». Лишь он один способен обрести заветный меч-кладенец (тут уже явный след артуровских легенд) и одолеть злые силы. Правда, здесь возникает плодотворная в сценарном смысле путаница: в Белогорье не осталось не только богатырей, но и нечистой силы. Кощей и Баба-яга — в темнице, остальные волшебные существа попрятались по лесам и болотам, а страной правит железной рукой княгиня Варвара, вышедшая замуж за экс-богатыря Добрыню Никитича. «Добро победило, богатыри теперь не нужны», — печально замечают «бывшие». Впоследствии выясняется, что как раз Варвара — колдунья-злодейка, а герой-недотепа, соединяющий черты молодого богатыря с Иванушкой-дурачком, для борьбы с ней вынужден взять в союзники именно тех персонажей, которых классическая сказка считала силами зла.
На роли Ивана и его возлюбленной Василисы, способной превращаться в лягушку, выбрали молодых телезвезд Виктора Хориняка (сериал «Кухня», первые сезоны снимал Дьяченко) и Милу Сивацкую — киевлянку, в 2022-м ей из-за антивоенного выступления запретили на пятьдесят лет въезжать на территорию РФ. Харизматичную антагонистку Варвару сыграла Екатерина Вилкова, более опытную ведьму Галину — самого сложного и наименее проясненного персонажа серии — Елена Валюшкина, архетипическая мать из дилогии «Горько!». Роль Ильи Муромца отдали Юрию Цурило, редко снимающемуся силачу-харизматику, когда-то сыгравшему главную роль в культовом «Хрусталев, машину!» Алексея Германа. Водяным стал любимец публики Сергей Бурунов. Нарисованного монструозного Колобка озвучил и «сыграл» комик и стендапер Гарик Харламов. Наиболее нестандартным и знаковым был выбор артистов на роли Кощея и Яги. Бессмертного воина, превращенного сценаристами в трагическую фигуру, играл Константин Лавроненко, более привычный публике в образе брутального молчуна или романтического бандита. Ворчливую ведунью — неузнаваемая Елена Яковлева, роль которой в «Интердевочке» когда-то совершила в позднем СССР настоящую сексуальную революцию.
Причины успеха «Последнего богатыря», заставшего врасплох и критиков, и индустриальную прессу, я пытался сформулировать в статье для «Медузы» о второй части франшизы:
«Придуманное продюсерами и сценаристами Белогорье имело бы все шансы оказаться душной патриотической утопией, если бы не чувство юмора Дьяченко, опытного комедиографа, снимавшего фильмы с „Квартетом И“, бурлескную „Кухню в Париже“ и пародийных „СуперБобровых“. Сусальность этой Древней Руси гротескна, а страдания застрявшего в ней главного героя Ивана, скучающего по капучино и вайфаю, вполне обаятельны. Образцового чудо-витязя Финиста (второй подряд, вслед за „Серебряными коньками“, победный выход статного Кирилла Зайцева) с его красивой бравадой авторы мягко высмеивают, как и других представителей идеального мира. Расшатывают патриархальную — во всех смыслах — картинку сильные женские характеры, ни в чем не уступающие мужским. <…> Через весь фильм проходит непроговоренный слоган „Богатыри — не мы“ — и он уместен. Ведь в нем слышатся закономерные комплексы Дьяченко по отношению и к Голливуду, и к выдающимся предшественникам. Эти чувства органично экстраполируются на смятение москвича Ивана, трепещущего перед великим отцом — монументальным Ильей Муромцем. При желании в „Последнем богатыре — 2“, как иглу в яйце, можно отыскать и тоску по детским иллюзиям, и разочарование повсеместным цинизмом, и мечту о сказочной легкости в преодолении рутинных жизненных проблем — эмоции, которые в себе без труда найдет любой зритель».
Первый фильм трилогии начинается с расправы над Алешей Поповичем, Илья Муромец считается погибшим, а Добрыня Никитич захватил власть в Белогорье и мечтает о бессмертии. «Последний богатырь», намеренно или нет, полемизирует с анимационными тремя богатырями. Алеша, Илья и Добрыня оказались более хрупкими, чем хотелось надеяться, — мир пошатнулся, и восстанавливать равновесие в нем необходимо кому-то другому. А конкретно современному парню, трусоватому, эгоистичному, прагматичному, лишенному «богатырских» добродетелей, не говоря о силе; агенту зрителя, который и устанавливал связь между аудиторией франшизы и сказочным миром Белогорья (у «Мельницы» роль такого агента исполнял конь Юлий, важный, но второстепенный персонаж).
Disney — компания иностранная, внедряющая, как указывали «патриотически» настроенные блогеры, чуждые России ценности. На экране это иронически отражено, в частности, возникающими эпизодически, в комических целях, образами Микки-Мауса и Дарта Вейдера (Walt Disney как обладатель прав на них мог себе позволить). Но идеи противостояния Руси недругам и басурманам в «Последнем богатыре» нет в помине. Главные враги здесь даже не Добрыня с Василисой, Галина и выдуманный, не слишком убедительный злодей, колдун-дерево Роголеб (можно сравнить его с дубом из мультфильмов «Мельницы»), а слабость и себялюбие Ивана, которому необходимо пройти инициацию и превратиться в полноценного богатыря. Вместо внешнего конфликта предложен внутренний.
Именно Роголеб, тот самый вынесенный в название «Корень зла», обнаруживает глубинный лейтмотив цикла. Это поиск корней, извращенных и преданных (имя колдуна-дерева — перевернутое «Белогор», он демиург мира, который теперь хочет уничтожить). Иван ведет безответственную жизнь, зарабатывая шарлатанством — играет в телешоу «Битва магов», изображая «белого мага Светозара», пока не встречает подлинного волшебника-тезку (Тимофей Трибунцев играет пародию на Гэндальфа). А иногда напрямую обманывает клиентов, обещая им снять сглаз или сделать приворот; именно это подводит Ивана и толкает в портал, который выводит его в Белогорье, на перевоспитание.
В потустороннем мире горе-герою предстоит не только схлестнуться с злодеями, но прежде всего узнать правду о самом себе и своих корнях: отце — заколдованном богатыре, который не смог воспитать сына, и матери, перешедшей на «темную сторону». Главный спойлер третьего фильма серии заключается в том, что «Наследник тьмы» — это сам Иван, его черный доппельгангер, напоминающий то ли Черного рыцаря из комедии «Монти Пайтон и Святой Грааль», то ли двойника Дейла Купера из «Твин Пикса». Тьма живет в нас самих, граница между добром и злом может быть незаметной; в этом тезисе «Последний богатырь» напрямую продолжает бекмамбетовские «Дозоры».
Если отвлечься от вполне стандартной морализаторской интриги преодоления героем своих недостатков, становится различимой специфика двоемирия «Последнего богатыря». Вся вселенная Белогорья, сказочно-живописная древнерусская идиллия, — тот самый древний и целебный корень, о котором забыла современная цивилизация. Многочисленные сказки о жителе нашей эпохи, попавшем в пространство чудесного, обычно имеют двусторонний эффект. Носитель цивилизации поражает суеверных людей прошлого своими знаниями, умениями, на худой конец гаджетами, тогда как магические существа из сказки демонстрируют волшебные способности. В «Последнем богатыре» практически ни один навык Ивана не находит применения. Оказываются бессильными и его приспособления — напротив, мобильник не вовремя звонит, а пистолет не может убить противника, только что обретшего бессмертие. Зато в реальной Москве Ивану удается с помощью живой воды исцелить девочку, впавшую в кому.
Преимущество Белогорья над реальностью — и уж точно над действительностью РФ — вполне очевидно. В начале второго фильма Иван еще скучает по родному миру, постоянно сбегая туда за
