Иногда принято думать, будто искусство рококо стало результатом кризиса придворной и – шире – аристократической культуры. Этот стиль находят развлекательным, поверхностным, вторичным. Действительно, рококо не знает той силы чувств, что была присуща искусству барокко. Представители стиля не интересуются проблемами общества и не стремятся реалистически отобразить жизнь простого человека, как это делали жанристы Шарден и Грёз. Однако картины Ватто, Буше и Фрагонара подлинно живописны – их отличают богатство колорита, смелость рисунка, легкость и подвижность форм, внимание к световоздушным эффектам, нарядность и жизнерадостность. Наследие мастеров рококо не кануло в Лету, оно проявило себя в живописи Тёрнера, Ренуара, Константина Сомова и других художников, повлияло на кинематограф и мультипликацию[63]. Подобная преемственность наглядно доказывает непреходящую ценность стиля рококо и его важность для истории искусства.

Раздел 2

Пейзажная живопись в XVIII столетии. Мастера ведуты и другие художники

Разговор о пейзажном искусстве XVIII века необходимо начинать с Италии, где к тому времени развились две разновидности городского пейзажа – ведута и каприччо. Ведута представляет собой достаточно точное, топографически достоверное изображение городских видов – улиц, площадей, каналов, в то время как каприччо – воображаемый пейзаж. Он радует зрителя фантастическим смешением дворцов, руин, фонтанов и статуй, написанных при этом достаточно натурально. В погоне за правдоподобием мастера городского пейзажа стремились осваивать различные технические приспособления, например камеру-обскуру и камеру-люциду, позволявшие почти механически создавать изображения реальных объектов.

Происхождение и расцвет ведуты связаны с Венецией. При этом в самой Венецианской республике этот жанр ценился отнюдь не высоко. Местные пейзажисты (равно как и мастера из других областей Италии) работали по большей части для богатых туристов, прежде всего английских, совершавших гран-тур по Италии. Покидая Апеннины, путешественники хотели забрать с собой хотя бы часть тех красот, природных и рукотворных, что им посчастливилось увидеть на земле Данте и Рафаэля. Художники предоставляли им такую возможность. Римский мастер Джованни Паоло Паннини запечатлевал бесчисленные достопримечательности Вечного города (типичный пример – картина из собрания ГМИИ «Вид форума в Риме»), между тем как в Венеции первую скрипку в жанре ведуты, безусловно, играл знаменитый Антонио Каналь, прозванный Каналетто. Именно в его творчестве, как замечает В. Маркова, ведута обрела свою окончательную зрелость[64].

Одним из первых больших заказов в жизни Каналетто стали две парные картины, выполненные им по поручению французского посла графа де Жержи – «Прием французского посла в Венеции» и «Возвращение Бучинторо к молу у Дворца дожей». Первое из этих полотен находится в Государственном Эрмитаже, тогда как «Возвращение Бучинторо» – одна из жемчужин коллекции Пушкинского музея.

«Возвращение Бучинторо» пронизано ощущением праздника. Небо на картине ясное, воздух чистый, прозрачный, вода Венецианской лагуны светло-голубого цвета. Художник запечатлел центр Венеции – Дворец дожей, Пьяцетту, колокольню Сан-Марко. К молу возле Дворца подплывает роскошный весельный корабль – Бучинторо. Вокруг него можно видеть лодки и гондолы, запрудившие Гранд-канал. Так Венеция отмечает свой главный праздник – День Вознесения. В этот день дож, правитель Республики, восходит на церемониальную галеру, Бучинторо, и отправляется на ней к острову Лидо, чтобы совершить древний обряд обручения Венеции с Адриатикой. В знак нерасторжимой связи между городом на воде и морской стихией дож бросает в волны драгоценный перстень.

Каналетто. «Возвращение Бучинторо к молу у Дворца дожей». Около 1730 г.

Каналетто, подобно своим великим предшественникам: Беллини, Тициану, Веронезе,  более всего стремится передать посредством живописи всю совокупность и богатство зрительных впечатлений. Он организует пространство картины так, чтобы композиция казалась случайной, составленной будто в калейдоскопе. В первые мгновения на зрителей обрушиваются пестрота и сверкание, пребывающие в неостановимом движении, и лишь затем, приглядевшись, можно распознать сюжетные мотивы и определить идеологическую, вернее сказать, политическую подоснову картины, на самом деле посвященной не столько местному празднику, сколько восстановлению дипломатических отношений между Венецией и Францией, расторгнутых за два десятилетия до того. Не случайно почти в самом центре полотна оказываются позолоченные гондолы с французскими дипломатами, явившимися на праздник в качестве почетных гостей.

Дело Каналетто продолжил его племянник и ученик Бернардо Беллотто. Среди его пейзажей можно найти как виды Рима («Пьяцца Ротонда с видом на Пантеон»), так и немецких городов, ибо художник много лет трудился в Германии для саксонского курфюрста и короля Польши Августа III. По заказу монарха он создал серию пейзажей, запечатлевших Дрезден и Пирну. Оригинальные полотна, составляющие так называемую Королевскую серию, находятся в Дрезденской галерее, тогда как в ГМИИ и Эрмитаже представлены авторские копии отдельных произведений, например, «Вид старого рынка в Дрездене» и «Рыночная площадь в Пирне». Картины эти попали в Россию еще в XVIII веке, при Екатерине Великой, будучи куплены для пополнения коллекции Эрмитажа.

По определению В. Марковой, обе названные работы (как и остальные картины серии) отличаются «суховатой манерой письма», которая соответствует «строгому, лишенному яркой венецианской красочности колориту»[65].

Золотой век ведуты завершился в последние годы XVIII столетия. Связано это как с упразднением в 1797 году Венецианской республики, так и со смертью последнего крупного ведутиста Франческо Гварди, случившейся незадолго до этого.

Среди мастеров венецианской ведуты Франческо Гварди занимает особое место. Ученик замечательного пейзажиста Микеле Мариески и шурин великого Тьеполо, Гварди в своем творчестве достиг большей живописной свободы, нежели его предшественники. Об этом свидетельствуют в том числе два его каприччо «Архитектурная фантазия с двориком» и «Архитектурная фантазия с разрушенной готической аркой». Обе картины напоминают натурные этюды. Гварди щедро наполняет их светом и воздухом. Вопреки названию, изображенные на полотнах архитектурные элементы отнюдь не производят впечатление фантастических сооружений и выглядят скорее заурядно, буднично. В центре каждого полотна неизменно присутствует одинокая человеческая фигура, показанная со спины. Это уже не просто стаффаж. – Художник таким образом настраивает зрительское восприятие на особый лад, как кажется, предвосхищающий мировоззренческие и эстетические открытия романтизма.

Романтическое мироощущение характерно и для некоторых представителей французского пейзажа, например мариниста Клода-Жозефа Верне. Этот художник, подобно своим предшественникам Пуссену и Лоррену, много лет провел в Италии. Его пейзажи несут на себе отпечаток влияния как французских классиков, так и итальянских живописцев. Скажем, «Приморская гавань. Штиль» построена по образцу пейзажей Лоррена, в то время как «Романтический пейзаж» вдохновлен творчеством Сальватора Розы. Верне интересуют неустойчивые состояния природы, о чем свидетельствуют названия его полотен: «Восход солнца», «Закат», «Утренний туман», «Буря на море». В то