Каждую ночь я стоял перед входом в тёмную пещеру сна, как Тесей у входа в лабиринт, с нитью Ариадны в своей руке, и я знал, возможно, как и ты, читатель, благодаря случайным переживаниям, что сохранение памяти в сновидении возможно.

Разве не часто доводилось вам, видя во сне какого-нибудь свирепого зверя, или же стоя на краю пропасти, испытать страх и, тут же, успокоить себя, мыслью: «ведь это всего лишь сон!» Мне захотелось развить и усилить это сознание так, чтобы оно стало устойчивым и продолжительным. И спустя немного времени, одной ночью, видя во сне цветущий сад, мне удалось наблюдать за происходящим с ясным сознанием.

Я видел, как менялся вид веток деревьев, и обвивавшей их виноградной лозы, пока я проплывал между ними, в нескольких метрах над землёй под светло-синим небом.

Приблизившись ещё ближе к этим деревьям, я подумал, как это возможно с такой точностью воспроизвести картину, очевидно, находящуюся в моём уме, которую я сам создал, и, в особенности, относительное движение этих тысяч пересекающихся веточек и молодой листвы. И будучи в своём сновидении, осознавая что вижу сон, я пришёл к выводу, что это видение должно быть реальностью, объективной реальностью, как сказали бы философы, потому что для меня, наблюдателя, это обнаружило отчётливое самостоятельное существование. Пока я проплывал мимо деревьев, веточки описывали свои траектории относительного движения в точности так, как если бы я наблюдал их днём, в реальности; и как это я, кто не может нарисовать даже простого дерева, умудрился создать эти чрезвычайно сложные движущиеся образы? И в то же самое время, будучи совершенно проснувшимся посреди того, что я считал глубоким сном, я размышлял о зрительных впечатлениях дневной жизни, которые объяснялись чудесно устроенным глазом и чрезвычайно тонкими и быстрыми колебаниями света, посылаемого предметами, чей состав включает не менее сложные сочетания миллиардов и триллионов молекул, и как это были достигнуты абсолютно такие же впечатления с в точности таким же результатом, как ясно ощущаемая и спокойно наблюдаемая реальность, и это тогда, когда мои телесные глаза были закрыты, а мир дневной жизни выключен — так что должно быть нечто, что смогло воспроизвести все эти бесконечные сочетания световых колебаний и молекулярных движений с абсолютно равноценным эффектом.

И пока ты сам не ощутишь вкус подобного переживания, дорогой читатель, ты и представить себе не сможешь моего восхищения, когда, по пробуждении, я понял, что моя попытка завершилась успехом, что я ходил, внимательно наблюдая и думая, думая глубоко и ясно, с полной памятью и самосознанием, в том таинственном, удивительном и обманчивом мире, недоступном органам чувств.

Философы-обыватели будут говорить об «иллюзии» и будут спорить, говоря, что реальны только восприятия дня, а сновидения всего лишь иллюзия. Но я уже сказал, что иллюзий нет, или же — всё иллюзия. Какой реальностью обладает день, помимо восприятия? И разве на том основании, что восприятия во сне более текучи, более бессвязны, более таинственны, можно сделать вывод, что они не существуют, или что они не заслуживают внимания?

Благодаря самой странности их природы, восприятие которой не нуждается в наших органах чувств, их изучение обещает большие открытия, чем те, что можно получить в дневной жизни, но для них требуется, прежде всего, постоянство и ясность ума, который будет созерцать их, с такой же целенаправленностью и точностью, с какой исследуются реальности дневной жизни.

Восторг от этого первого успеха пребывал со мною весь день, и уют и радость, найденные в этой неисследованной области, не покинули меня и по сей день, и помогали мне переносить со стойкостью тяготы жизни.

С того момента я решил, постоянно упражняясь, идти дальше, наблюдать дольше и со всё большей точностью, и больше всего мне хотелось проверить до какой степени я смогу намеренно действовать в этом недоступном органам чувств мире.

Пребывая в состоянии восхищения после своего первого успеха, я надеялся, что смогу когда-нибудь достичь такого состояния, когда смогу переходить от бодрствования ко сну без потери сознания, и из ночи в ночь буду созерцать мир сновидений со всем спокойствием, свойственным дневным восприятиям и, таким образом, смогу удвоить свою жизнь. Более того, я надеялся победить злое и бесовское, найти чистое и небесное, возможно также, извлечь из неизвестного мира восприятия и другие ценные данные.

Увы, моим непомерным ожиданиям не суждено было исполниться. Очень медленно мы обретаем под ногами почву на таком совершенно неисследованном поле. Так что мне придётся удовлетвориться тем, что я оставлю после себя серию искренних и детальных наблюдений, которые, я надеюсь, будут повторены и подвергнуты проверке другими. Тебе, мой читатель, если время пощадит меня, я завещаю их в другой книге, систематизированными, в качестве руководства для дальнейших исследований. Я знаю, ты сможешь последовать по указанному мной пути и продвинуться гораздо дальше, чем я.

Сейчас же, я лишь упомяну, что хотя моим ожиданиям и не судилось исполниться в той мере, на какую я надеялся, всё же, ни какое из них не разочаровало меня полностью.

Сохранять ясность ума из ночи в ночь, на протяжении всего сна — этого мне так и не удалось достичь. Промежутки наблюдения оказывались короткими, и приходили они не часто. Подчас целые недели проходили без сознательных наблюдений; затем снова следовали две или три хорошие ночи подряд.

Требования для удовлетворительного наблюдения таковы: прекрасное здоровье, совершенная уравновешенность ума и тела, и глубокий освежающий сон ближе к утру, когда тело и чувства находятся в состоянии максимальной пассивности и покоя.

Лишь несколько раз мне удалось перейти в сновидение без провалов в сознании. Это случалось, когда я был очень уставшим и быстро впадал в глубокий сон. Тогда, внезапно, я осознавал с чудесным чувством радости и облегчения, что настал желанный сон, и я думал, наслаждался, наблюдал, принимал решения и действовал обдуманно и с полным убеждением, что моё тело, чью усталость я больше не чувствовал, нашло необходимый ему отдых без необходимости отключения жизненной деятельности моего внечувственного и невидимого существа. Но эти чрезвычайно благоприятные условия случались редко.

ГЛАВА 4

СФЕРЫ СНОВИДЕНИЙ

Длинный ряд наблюдений прояснил для меня, прежде всего, следующее: что имеются различные сферы восприятия, которые, в случае обретения в них сознания, человек немедленно их распознаёт по их особой атмосфере, описать которую мне не представляется возможным. Человек просто знает, какие глубины, какие поля