Но ведь существуют сложнейшие метафизические вопросы бытия, над решением которых веками бьются выдающиеся мыслители, так до конца и не приходя к окончательным выводам. Живое воплощение в себе культурных ценностей по своему существу является задачей неисчерпаемой, или, по слову Канта, проблемой «без всякого разрешения». Эти ценности указывают нам на некий бесконечный путь, по которому можно продвигаться вперед в бесконечном прогрессе, но пройти который до конца никому не дано.

Разве разумно ставить такие вопросы перед неокрепшими умами тинейджеров? Не только разумно, но и в высшей степени педагогически выигрышно. Именно нерешенные проблемы бытия захватывают воображение, рождают у молодых горячие дискуссии, формируют серьезное отношение к отвлеченным, казалось бы, вопросам, на которые избегают искать ответы затюканные повседневным рутинным существованием взрослые. За редким исключением возрастным субъектам недосуг видеть звездное небо над головой и задумываться о нравственном законе внутри себя.

Среди таких серьезных вопросов, от ответа на которые зависит определение всей стратегии будущей жизни, – вопрос о подлинной сущности человека.

Мы не боги, но и не звери, находимся где-то посередине. Отсюда – необходимость изживания сразу двух мифов: о том, что человек – мера всех вещей, ибо ему имманентно присуще нравственное чувство, и о звериной природе человека, унаследованной им от диких предков.

Оба мифа развеял философ и культуролог Григорий Соломонович Померанц: «Каждый раз, когда человечество съедало запретный плод, оно чувствовало тяжесть первородного греха. После слов Протагора: „Человек – это мера всех вещей“ – мерой стал Нерон. После „Панегирика человеку“ Пико делла Мирандолы – мерой стал Чезаре Борджия. После тезиса: „Человек добр“ – разнузданная воля сентябрьских убийств 1793 года. После слов Маркса о бесконечном развитии богатства человеческой природы был создан ГУЛАГ. И каждый раз за осознанием бездны греха следовал порыв покаяния и веры: христианство после Афинской академии, барокко после Возрождения, романтизм после Просвещения – и стихи к роману „Доктор Живаго“ после поэмы „1905 год“»[2].

Тяжелейшее двадцатое столетие с его потоками пролитой крови показало, что, вопреки массовому одичанию, находились люди, которые оказались в силах преодолеть звериные, стадные, племенные инстинкты и подняться над эгоизмом собственной боли. Этих людей не так много, но именно они вселяют надежду. Ибо не зря сказано от века: пока стоят десять праведников, мир не обрушится. Единственный способ обуздания в себе звериных инстинктов – наращивание мускулов культуры.

Истоки ненависти и агрессии

На майке подростка, совершившего в 2018 году массовый расстрел в керченском колледже, крупными буквами было написано: «НЕНАВИСТЬ». Ненависть на какой почве? На любой: социальной (нищенское существование на средства санитарки-матери), национальной, конфессиональной, на почве неразделенной любви, зависти к более успешным сокурсникам и т. д. и т. п. Ненависть к кому? К кому угодно: придирчивым преподам, девушке, не отвечающей взаимностью, сокурсникам, подсмеивающимся над твоими скромными успехами в учебе, ко всему несправедливому и равнодушному к твоей персоне миру.

Ненависть рождает жажду мести во имя восстановления попранной справедливости. Великая цель (достижение справедливости) наполняет душу осмысленным существованием, побуждает скрупулезно готовиться к главному СОБЫТИЮ, когда в результате подвига, пусть даже ценой собственной жизни, будет восстановлена СПРАВЕДЛИВОСТЬ. Кроме того, о тебе узнают сотни тысяч людей, и ты из серой неприметной мышки мгновенно превратишься в героя культового сериала.

А что, зря, что ли, герой Сергея Бодрова в фильме «Брат-2», завершив криминальную кровавую разборку, поучает американца: «Вот скажи мне, американец, в чем сила? Разве в деньгах? Вот и брат говорит, что в деньгах. У тебя много денег, и чего? Я вот думаю, что сила в правде. У кого правда – тот и сильней. Вот ты обманул кого-то, денег нажил. И чего, ты сильнее стал? Нет, не стал. Потому что правды за тобой нет. А тот, кого обманул, за ним правда, значит, он сильней. Да? Дмитрий Громов, мани, давай».

Керченский «тихушник» ранее ничем не выделялся среди прочих сверстников, не был замечен в патологических наклонностях, не замешан в криминальных историях. Но за ним стояла своя убогая, ущербная правда.

Своя правда и у президента Российской Федерации, который относит кровавые события в Керчи к влиянию глобализма. Владислав Росляков действительно копировал действия убийцы в американской школе «Колумбайн» в 1999 году. Подобные трагедии происходят во всем мире, и в первую очередь в Америке, где возможность подростков обзавестись оружием во много раз больше, нежели у нас. Левая идея, в основе которой жажда восстановления справедливости, победно шагает по планете. Справедливости требуют все: устремившиеся в европейские страны африканцы, чей доход восемь долларов в месяц, европейцы, не желающие тратить свой бюджет на прокормление пришельцев, американцы, чей экономический и промышленный рост оказался под угрозой, поскольку транснациональные корпорации развертывают производства в азиатских странах, где дешевая рабочая сила. Отсюда таможенные войны, которые ведет Америка. Все так. Но важно помнить, что, раздевая Америку, себя мы при этом не одеваем.

Оставим в стороне посыпавшиеся как из рога изобилия предложения преимущественно запретительного характера (об их наивности и нереалистичности достаточно написано специалистами), будем лишь помнить, что Америку можно открыть, а вот закрыть уже не удастся. В данном контексте Америка, разумеется, метафора глобализации.

Налицо глобальный кросс-культурный кризис. Цивилизация, образно говоря, пошла вразнос. Первыми, как всегда, это почувствовали, благодаря интуиции, писатели еще в середине прошлого века. Герой романа Антуана де Сент-Экзюпери «Цитадель» говорит: «Счастье не от подарков, не от телесных ласк, не от полученных привилегий – оно от Божественного узла, связавшего все воедино»[3]. Потеря ощущения целостности мира крайне болезненна как для взрослых, так и для детей. Центробежные силы разрывают сознание современного человека. Отсюда рост психоневрологических заболеваний (в России этот тип заболеваний вышел на первое место среди детей и подростков) и как следствие – нарастание авто- и взаимной агрессии.

Божественный узел, который должен вернуть утраченную целостность бытия, – это опора на незыблемую шкалу ценностей, которая, в свою очередь, опирается на святыни. Иными словами, стремление возвратиться к архаике, к золотому веку, который якобы был в прошлом. Так в качестве защиты от глобализма предлагаются национальные и религиозные скрепы, которые призваны спасти народ-богоносец от растлителей из интернета, преклоняющихся перед погрязшим во грехах Западом.

Но при таком подходе надо поставить крест на прогрессе, который, как ни крути, несет людям комфортное существование. Отсюда вторая иллюзия – слепое поклонение прогрессу, который автоматически наращивая информационно-технологическую мощь, решит все проблемы человечества. Оба подхода от лукавого.

О потерях и приобретениях современной цивилизации в конце прошлого века замечательно писал Г. С. Померанц, последовательно развеявший