обрабатывающие предприятия в единые производственные цепочки и народнохозяйственные комплексы.

Схожие проблемы были с пароходостроением – сезонное замерзание рек c длительным выводом судов из эксплуатации, необходимая большая прочность корпуса в связи с ледоставом, необходимое сочетание большой мощности с малой осадкой, нехватка высококалорийного каменного угля. Однако в 1840-е пароходы уже ходили по Волге, Каме, Днепру, Тоболу, Иртышу и Байкалу. Большое распространение получили и кабестаны с паровой машиной (для подтягивания речных судов). А в начале 20 века РИ станет обладать крупнейшим в мире речным флотом пароходов и теплоходов.

Через 150 лет после Петра золотой век империи закончится, на Западе мы столкнемся уже не с властителями-​монархами, а с буржуазными нациями, с более высоким уровнем организации, пропаганды, масскультуры, фактически уже не с людьми, а с социальными машинами, поддерживающие свой гомеостаз и накопление национальных капиталов за счет жестокой эксплуатации «отсталых», то есть  менее хищных и защищенных социумов по всему миру.  Такие буржуазные нации сформировались и на западных окраинах РИ – поляки, финны. Это совпадает с приходом позитивизма как познавательной модели, опоры на эмпирику – годится всё, что дает результат и приносит доход. В биологии эквивалентом позитивизма стал дарвинизм, где уже в названии главного труда значится: «Происхождение видов путём естественного отбора, или Сохранение привилегированных рас в борьбе за жизнь». (Заметим, что паразиты нередко побеждают в борьбе видов.) Основатель позитивизма Дж. Ст. Милль указывал на полезность жестокой эксплуатации населения колоний, именно по причине отсутствия у них позитивистского мышления. А другой позитивист Г. Спенсер, создатель социал-​дарвинизма, пишет: "Когда мы описываем нищету человека, мы обычно в таком случае подразумеваем, что это страдание, постигшее "достойного человека", хотя скорее всего речь идет как раз о страданиях недостойного человека… И, скорее всего, они лишь ни на что не годные ничтожества, живущие за счет тех, кто, напротив, годен много для чего".

Крымская война стала первой войной индустриального времени. Две ведущие западные буржуазные нации напали на нас, обладая огромными колониальными империями, едва у них прошла военная модернизация – в Британии мушкет, который был на вооружении аж сто лет, сменился на казнозарядное нарезное оружие, а перевозки войск и снабжения стали осуществляться пароходами.  И эти пароходы перебрасывали солдат и снабжение на ТВД на крымском полуострове в десять раз быстрее, чем наши перевозки из центра страны по грунтовым дорогам. И эти враги имели поддержку всего Запада, в первую очередь со стороны Австрии, Пруссии, Швеции, которые нам также угрожали войной, отчего большую часть армии и всю гвардию мы держали на западной границе. Но при этом результат войны: 50 на 50. «Позорное поражение России» – выдумка либеральных агитаторов. Мы закончили войну взятием столицы азиатской части Турции – Арзерума. На Балтике, Белом море, Тихом океане у англо-​французов не вышло ничего, никакой тебе анаконды с удушением. Более того, в ходе этой войны мы присоединили Приамурье и Приморье, чтобы не достались англичанам, и сразу по ее завершении довели до конца присоединение Кавказа.  Противником была занята только южная сторона Севастополя. И у него были бо́льшие потери, чем у русских. Собственно, результат войны и отразился в том, что мы заплатили ноль контрибуции. А, скажем, французы по итогам франко-​прусской войны – 5 млрд. золотых франков. Уж не говорю о Брестском мире – не будем о грустном.

Однако русская публика очарована западными политическими институтами, не очень-​то понимая обертками каких процессов те являются. Считая их основой западной мощи. И требует заимствований, в первую очередь, парламента. Только вот реальная история парламентаризма была далека от прекрасного образа. Процент «электората», охваченного процедурами голосования в первые несколько веков существования этой системы, был ничтожен. В венецианской, голландской и других торговых республиках выбираемые и выбирающие сводились к узкому кругу торгово-​денежной знати в несколько сот человек, который пополнялся собственными отпрысками или кооптацией. (В русских Земских соборах того времени даже формально демократии было в сто раз больше.) В Англии лендлорд мог посылать в парламент – от принадлежащего ему мало обитаемого «гнилого местечка» – пару депутатов; достаточно было 5–7 «избирателей», соответствующих всем цензам. Или же продать депутатские места другому лендлорду. (На картине Джона Констебла 1829 года изображен пустой холм Старый Сарум, который тоже «посылал» депутатов в палату общин.) Увеличение процента голосующих в какой-​нибудь капиталистической метрополии происходило в строгом соответствии с увеличением количества ограбляемых в её колониях и полуколониях. Всё определяли на самом деле «денежные мешки», которых никто никогда не выбирал, зато они получили способ действовать как бы от «имени народа». Истинный принцип голосования оказался таким: 1 голос = 1 доллар или другая крепкая валюта. И покупка голосов (и обеспечение некоторого благосостояния голосующих) должны же кем-​то оплачиваться. К концу XIX в. на 40 млн. жителей метрополии Британской империи приходилось 400 млн. жителей колоний и примерно столько же жителей полуколоний и зависимых стран (примерно половина тогдашнего населения Земли).

Периоды формирования партийно-​представительской системы и данного рынка политических услуг для капитала сопровождались преступлениями против человечности в огромных масштабах. Достаточно вспомнить истребление коренных жителей обоих Америк и Австралии; наркотики для Китая; голод для «неэффективных собственников» в Ирландии и Индии, пули для городского и сельского пролетариата в самой Европе; картечь и пулеметы, концлагеря и резерваты, конфискации и убивающий принудительный труд для народов Африки. В одном только Конго за первые тридцать лет колониального бельгийского правления население сократилось вдвое – зато Бельгия стала страной парламента, банков, кредиторов и инвесторов. 19 век был веком, когда партийно-​представительская система убила по всему миру многие миллионы людей. А в 20 веке она убьет еще больше, через две развязанные ей мировые войны. Кстати, и партийно-​представительский орган в РИ, в общем появившийся не так уж поздно – едва железнодорожная сеть связала страну, обеспечив и подсчеты голосов, и созыв депутатов в приемлемые сроки – в 1917 дал нам «ответственное» Временное правительство, которое в 6 месяцев развалило страну…

После проведения по западным образцам реформы 1861 дворяне выкупные деньги прокутили в Париже и Ницце (200 млн. руб. за 6 лет). Земельные отрезки, выкупные платежи и рост крестьянского населения на 60% за полвека привели к огромному росту числа малоземельных, безземельных и просто бедных крестьян. Которых, однако, нельзя было по английскому примеру загнать на фабрики под угрозой виселицы и работного дома, потому что не было ни такого роста промышленного капитала, ни такой системы наказаний как в образцовой колониальной Англии. Спустя полвека после отмены крепостного права у нас всего 2,5