Какой бы месяц ни считать моментом, когда стало ясно, что операция «Барбаросса» обречена, – август или декабрь, – несомненным было или, по крайней мере, должно было быть то, что к концу 1941 года вермахт уже никогда не сумеет накопить достаточно сил, чтобы нанести Красной армии окончательное поражение на ее собственной территории. По живой силе и технике, по промышленному производству и экономической устойчивости, по материально-техническому обеспечению, по близости к линиям снабжения, по умению приспосабливаться к климату и по готовности сражаться до самого конца армии Сталина уже показали свое превосходство над теми силами, которые Гитлер бросил в бой 22 июня 1941 года. Ошеломляющие успехи немецкой восточной армии в 1942 году, когда войска вермахта вышли к Волге и Кавказу, еще могли вселять фанатикам надежду, но сокрушительные поражения под Сталинградом и Курском в следующем году, после того как захватчики растратили все свои ресурсы, лишь подтвердили, что именно 1941 год был решающим годом войны.

Операция «Барбаросса» ознаменовала и вершину, и крах гитлеровской попытки уничтожить большевизм, начало и конец его безумной фантазии о создании жизненного пространства для тысячелетнего рейха на территории Советского Союза. С учетом реального положения дел единственно разумным решением для него было немедленно умерить свои территориальные амбиции. Но он не был одарен и крупицей наполеоновской мудрости. К огромному несчастью для человечества, его мегаломания не знала пределов.

В ближайшие месяцы и годы земля России впитает в себя еще больше человеческой крови. Жестокость войны на Восточном фронте – войны столь же бесцельной и страшной, как и любая война на истощение, – приведет к гибели десятков миллионов людей и бессмысленному разрушению многих тысяч населенных пунктов. Хотя Гитлер еще проживет какое-то время до своего самоубийства в фюрер-бункере в последний день апреля 1945 года, судьба нацистской Германии была решена на кровавых полях Восточного фронта между июнем и декабрем 1941 года.

Благодарности

Мои книжные полки ломятся под тяжестью книг – эссе, исследований, статей и официальных документов, – которые я проштудировал, чтобы лучше понять историю операции «Барбаросса». Бо́льшая часть из них перечислена в библиографии. Я в долгу перед их авторами – иногда скрипя зубами – за знания, которые от них получил. Эти книги были моими основными источниками, когда я изучал происхождение и глобальный контекст конфликта, а также характер и масштаб самой борьбы.

Мне посчастливилось учиться на блестящих работах британских, американских, русских и немецких ученых – трудах, одновременно познавательных и легкодоступных для обычного читателя. Особую ценность среди них представляют книги (все ссылки на которые есть в библиографии), написанные Энн Эпплбаум, Тимом Бувери, Энтони Бивором, Кристофером Браунингом, Аланом Буллоком, Джоном Эриксоном, Ричардом Дж. Эвансом, Юргеном Фёрстером, Дэвидом Гланцем, Василием Гроссманом, Габриэлем Городецким, Максом Хастингсом, Уолдо Хайнрихсом, Герхардом Хиршфельдом, Майклом Джонсом, Яном Кершоу, Робертом Кершоу, Кэтрин Мерридейл, Ричардом Овери, Лоуренсом Рисом, Эндрю Робертсом, Саймоном Сибагом Монтефиоре, Тимоти Снайдером, Дэвидом Стахелем, Адамом Тузом и Александром Вертом.

Я в долгу перед семью ведущими историками периода, охваченного этой книгой, которые прочитали части или всю рукопись с вниманием и проницательностью специалистов – это Тим Бувери, сэр Родрик Брейтуэйт, профессор сэр Ричард Дж. Эванс, профессор Герхард Хиршфельд, Роберт Кершоу, Роджер Мурхаус и Любовь Виноградова. Их критика была иногда резкой, но всегда конструктивной. Они спасли меня от вопиющих ошибок и помогли здорово улучшить текст. Хочу отдельно отметить, что они не несут ответственности за любые ошибки или оценочные суждения, которые читатель все же может обнаружить.

Я особенно благодарен сэру Родрику Брейтуэйту, который – наряду с сэром Энтони Бивором и сэром Максом Хейстингсом – оказал мне поддержку и давал советы, когда я приступил к этому грандиозному проекту. Как и сэр Родрик, профессор Герхард Хиршфельд, который побудил меня продолжать мои начинания, вносил важные идеи, почерпнутые из его собственной научной работы, направляя меня к коллегам-историкам, таким как доктор Кристиан Штрайт, которому я также благодарен.

Не в первый раз я в долгу перед российским историком и моим исследователем Любовью Виноградовой. Она пионер в изучении роли советских женщин на поле боя и автор двух превосходных книг по этой теме. Я извлек пользу из них и особенно – для этой книги – из писем и дневников из различных российских архивов, которые она обнаружила и перевела. Любовь также помогла с правильным написанием русских имен и фамилий.

Кейт Паттен проделала огромную работу – просмотрела архивные материалы Министерства иностранных дел и кабинета министров и отобрала соответствующие документы и служебные записки, систематизировав и собрав их в единый файл. Ее оперативность и усердие были бесценны. Ей также был предоставлен доступ к Центру военных архивов Лидделла Гарта и к архивам Королевского колледжа Лондона, сотрудникам которых я благодарен.

Вероник Бакстер, мой агент из David Higham Associates, в очередной раз продемонстрировала, почему ее так высоко ценят коллеги. Ее суждения всегда проницательны, а ее поддержка неизменна.

Создание книги – это сложная командная работа. Коллектив Viking, работавший над «Барбароссой», в очередной раз оказался на высоте. Я благодарен им всем, и особенно Джесс Барнфилд (редактор аудио), Эмме Браун (главный редактор), Беле Кунье (корректор), Шарлотте Дэниелс (дизайнер обложки), Шарлотте Фабер (продюсер), Амелии Фейрни (директор по коммуникациям), Сэму Фанекену (директор по продажам), Энтони Хипписли (корректор), Оливии Мид (менеджер проекта), Бену Мёрфи (составитель предметно-именного указателя), Поппи Норт (пресс-агент). Особенно тесно я сотрудничал с Коном Брауном и Альпаной Саджип (помощники редактора). Я в долгу перед ними за их терпение и опыт.

Тревор Хорвуд, мой редактор, в очередной раз продемонстрировал свой уникальный талант в этом сложнейшем деле. Он был дотошен к деталям любого рода: указывал на повторы слов и фраз и предлагал более подходящие варианты; отмечал места, где я противоречил сам себе (часто разделенные сотнями страниц), и вежливо, но настойчиво советовал их переработать. Я ему очень обязан.

Мой издатель Дэниел Крю не только предложил мне написать о «Барбароссе» – как он делал с «Судьбой в пустыне» (Destiny in the Desert) и «Битвой за Атлантику» (The Battle of the Atlantic), – но и щедро делился своим опытом. Его спокойная мудрость, наставничество, рассудительность и юмор были бесценны. Мой долг перед ним выходит далеко за рамки того, что можно было бы ожидать. Я дорожу нашей дружбой.

Стелла Кили, моя личная помощница, обладает бесконечным терпением. Она напечатала сотни страниц надиктованных заметок, разобралась в моей системе хранения документов и спасла меня от бремени электронной переписки, ненавязчиво напоминая мне о том, что я забыл, упустил или усердно игнорировал. Она неизменно и обнадеживающе спокойна в любой кризисной ситуации.

Я в долгу перед библиотекарем Дэниелом Флауэрдэем, который умело и терпеливо систематизировал мои источники в логическом порядке, тем самым сэкономив мне часы бесплодных поисков.

Я также благодарен за поддержку семье, друзьям и коллегам, слишком многие из которых были вынуждены терпеть мое неудержимое желание рассказывать им больше, чем им нужно или хотелось бы знать, о важности операции «Барбаросса». Но никто из них не вынес столько, сколько моя жена Джессика и наши дети Дейзи и Гвендолен. Мне стыдно думать о том, сколько раз дочери по очереди врывались в мой кабинет, чтобы рассказать последние школьные новости, но были остановлены словами: «Позже, позже, я пишу». Надеюсь, они меня простят. Их взрослые брат и сестра, Дэн и Китти, которые прошли через все это раньше, посочувствовали бы им.

Именно Джессике, однако, пришлось нести самую тяжелую ношу. Помимо ведения домашнего хозяйства, она работает педагогом и занимается с трудными подростками. Иногда мне кажется, что я доставил ей больше проблем, чем все ее ученики вместе взятые, но она никогда не жаловалась. Она мирилась с тем, что бо́льшую часть времени я был отстраненным – или, как она выражается, «в ударе», – и при этом с необычайной благосклонностью воспринимала мои внезапные всплески энтузиазма или приступы уныния. Без нее я был бы совершенно одинок.

Библиография