Соответственно, трудно согласиться, что перед монгольским нашествием в русских княжествах существовали какие-то элементы имперского государственного устройства. В частности, унаследованные от Византийской империи, которые могли бы впоследствии развернуться в самодержавную государственность. Единственный такой явно имперский элемент — это православная церковь, которая играла важную роль и в императорской Византии, и в дальнейшем в самодержавном Русском государстве. Однако её положение было очень непростым в ситуации децентрализации власти, наличия относительного множества мелких князей и отсутствия государственного аппарата принуждения, способного обеспечить эксплуатацию населения в интересах государства, а значит, и церкви. Главное, что такое положение резко снижало её возможности, в том числе по церковному строительству. Без сильного единого имперского государства роль церкви в жизни русского общества была важной, но не решающей.

Получается, что в период между крещением Руси и монгольским завоеванием значение православной церкви в жизни государства и общества самым серьёзным образом уступало и своему византийскому аналогу, и тому положению, которое она занимала в централизованном Московском княжестве, а затем и в Российской империи. Отсюда возникает важный вопрос. Можно ли считать, что церковь после двух с лишним столетий существования в условиях децентрализованного русского общества с элементами племенной демократии смогла обеспечить укрепление имперского начала в русской государственности? Можно ли вообще утверждать, что внутри древнерусского общества были условия, которые могли бы без постороннего вмешательств обеспечить его последующую трансформацию в имперское государство? Можно предположить, что такое развитие событий было маловероятно. Поэтому стоит более тщательно изучить те организационные элементы, которые были привнесены в организацию русского общества в результате его вхождения в монгольскую государственную систему.

Для древнерусского общества введение сложной системы налогообложения со стороны Монгольской империи было весьма обременительным. Ранее по тексту был сделан вывод, что до этого оно никогда не сталкивалось с таким масштабным и хорошо организованным налоговым гнётом. В результате в 1262 году на русских землях началась серия восстаний против откупщиков. «Волнения 1262 года вспыхнули одновременно во многих городах «Ростовской земли». Устюжский летописец (в составе Архангелогородской летописи) свидетельствует, что вечевые выступления начались не только в Ростове, Ярославле и Суздале (по Воскр. л. — и во Владимире), но одновременно и по другим городам. «В лето 6770 бысть вечье на Бесермены по всем градам Русским и побиша Татаръ везде, не терпяще насилия от нихъ»»[583]. Указанные здесь «бесермены» как раз и являлись мусульманами-откупщиками. Стоит обратить внимание, что автор летописи указывает на то, что они были представлены «по всем городам русским».

При этом характерно, что русские летописи связывают злоупотребления, приведшие к восстанию, с действиями представителей центральных властей Монгольской империи. «Летопись рассказывает, что в то время в Северо-Восточную Россию (в Ярославль?) прибыл от «цесаря татарского Кутлубия», то есть можно полагать, от императора Хубилая (12591294), «золсый», мусульманин Титям (Титяк): его «поспехом» действовал некий Изосима, также принявший мусульманство и «творил великую досаду» местному населению: он был убит в Ярославле, по словам летописи, в тот самый момент (в 1262 году), когда по городам избивали или изгоняли мусульман, откупавших дани»[584]. Из этого А. Насонов делает вывод, что это было частью согласованных действий русских князей, в частности князя Александра, и вечевых собраний.

Их целью было стремление воспользоваться сложившейся в Монгольской империи ситуацией, для того чтобы облегчить участь населения. «Если положение в империи (Монгольской. — Прим. авт.) позволяло надеяться, что изгнание за пределы Руси откупщиков, присланных от императора (Хубилая. — Прим. авт.), не вызовет карательных действий со стороны татар, присланных из Золотой Орды, то прикосновенность к делу Александра Невского как инициатора восстания становится вполне правдоподобной… Ошибаются историки, когда полагают, что в 1263 году Александр ездил в Орду, чтобы предотвратить кару, ожидавшуюся после восстания; в этом, как мы видели, не было нужды»[585]. Напомню, что глава улуса Джучи Берке в этот момент уже воевал с братом Хубилая Хулагу и активно поддерживал его соперника Ариг-бугу.

Вполне возможно, что действия Александра против откупщиков отвечали интересам властей улуса Джучи в их отношениях с центральной властью Монгольской империи. Тем более что в 1262 году ещё не было понятно, чем завершится борьба за власть в Монголии, поэтому для улуса Джучи было бы естественно сохранить свободу манёвра. В случае если бы Хубилай вдруг восстановил свою власть над всей империей, Джучиды всегда могли сослаться на мятежников, которые, собственно, и убили его посланников на русских землях. По крайней мере, это в определённой степени объясняет, почему после восстания 1262 года не было осуществлено карательных походов на русские земли. Хотя улус Джучи в это время был занят войной с иранскими монголами на Кавказе. Однако если бы восстание серьёзно угрожало его власти на русских территориях и если бы его жертвой стали бы официальные лица его администрации, Джучиды, скорее всего, вмешались бы в ход событий.

В то же время жертвами восстания стали не только люди, присланные Хубилаем. Оно главным образом было направлено против откупщиков в целом и мусульман в частности. Выше высказывалось предположение, что институт баскаков на Руси был тесно связан не только с откупной системой, но и с местными кадрами, среди которых было много русских. Естественно, что их избиение, так же как и мусульман, не могло сильно обеспокоить администрацию улуса Джучи. Откупщики при всей своей связи с монголами играли достаточно самостоятельную роль на тех территориях, которые они брали в откуп. Гораздо более важным для Джучидов мог быть только вопрос о выполнении зависимыми от них русскими княжествами всех заявленных ранее обязательств. В том числе и по сбору налогов, а также мобилизации воинских сил. Например, для проходившей в этот период времени войны на Кавказе. В связи с этим очень похоже, что князь Александр как раз и ездил в 1263 году в ставку улуса Джучи, для того чтобы подтвердить те обязательства, которые возлагались на русские земли согласно списку, принятому после проведения переписей в 1257 году.

Если это предположение справедливо, тогда получается, что восстание 1262 года фактически обеспечило переход откупной системы из рук откупщиков (пришлых мусульман и местных русских, получивших назначение в улусе Джучи) в руки местных князей, а именно — лично князя Александра и его семьи. Потому что в результате восстания сами налоги и многочисленные обязательства не только не прекратились, но даже и не сократились в объёме. То есть речь просто шла о смене ответственных за сбор налогов для улуса Джучи. Если до исторической