Карло Греппи
Праведник мира. История о тихом подвиге Второй мировой
Информация от издательства
Оригинальное название:
Un uomo di poche parole. Storia di Lorenzo, che salvò Primo
На русском языке публикуется впервые
Греппи, Карло
Праведник мира. История о тихом подвиге Второй мировой / Карло Греппи; пер. с итал. Ю. Гармашовой, И. Семенова. — Москва: МИФ, 2026.
ISBN 978-5-00250-059-8
Все права защищены. Никакая часть данной книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме без письменного разрешения владельцев авторских прав.
Книга не пропагандирует употребление алкоголя и табака. Употребление алкоголя и табака вредит вашему здоровью.
Copyright © 2023, Gius. Laterza & Figli, All rights reserved
© Издание на русском языке, перевод, оформление. ООО «МИФ», 2026
Потерянным друзьям;
тем, кто остался;
тем, кто нашелся
Пролог
Я сказал ему: «Разговаривая со мной, ты сильно рискуешь».
Он ответил: «Мне все равно».
Примо Леви[1]. Ноябрь 1986
Несколько лет назад одним декабрьским днем мне попался документальный фильм Il coraggio e la pieta[2] — «Мужество и милосердие»[3]. Лента о солидарности итальянцев с евреями, которых преследовали фашисты. О мифическом и реальном милосердии, позволившем многим перейти Альпы и спастись. Многим, но далеко не всем — во времена Шоа[4], [5] сгинули свыше семи тысяч итальянских евреев.
Этот документальный фильм вышел в ноябре 1986 года, за пять месяцев до смерти Примо Леви. Меня поразил его весьма обыденный рассказ о том, как один немногословный человек спас ему жизнь в Аушвице[6].
Спаситель не был заключенным — он просто работал каменщиком. Вольнонаемный пьемонтский работяга из Фоссано жил за периметром Аушвица III, в деревне Моновице. Шесть месяцев он каждый день приносил истощенному Леви котелок супа. Ежедневно. На протяжении полугода.
Единственной благодарностью, которую добрый человек согласился принять — если это вообще можно считать вознаграждением, — была починка обуви. Пока сапожники Моновица четыре дня латали рабочие ботинки, каменщик ходил в деревянных сабо, которые ему дал Леви[7]. И все — он не захотел ничего больше.
Я уже знал об этом человеке — выживший в Аушвице и ставший известным писателем туринский химик Примо Леви упоминал его в своих произведениях. Впервые — в книге «Человек ли это?»[8], опубликованной в 1947 году; затем — в сборнике «Лилит и другие рассказы» (Lilìt e altri racconti)[9] и, наконец, в двух эпизодах «Канувших и спасенных»[10]. Правда, автор ни разу не назвал фамилии своего спасителя[11]. Но я знал, что оба ребенка Примо (и дочь Лиза Лоренца в 1948 году, и сын Ренцо в 1957-м) получили имена в честь этого загадочного человека. И об этом, как я обнаружил, Леви неоднократно говорил в интервью[12].
Лоренцо Перроне рисковал оказаться в Аушвице уже как заключенный — за помощь Леви. Когда я услышал об этом — а Примо такое именно сказал, а не написал, — во мне что-то дрогнуло: встрепенулась часть души, которая, казалось, давно очерствела.
Зимним вечером — где-то между 8 декабря и Рождеством 2014 года[13] — я, уже собираясь лечь, поставил диск, который откладывал на потом последние три года. Фильм назывался «Судья праведников»[14], [15]. На экране появился Мордехай Палдиэль, тогдашний директор Мемориального комплекса истории Холокоста[16] в Иерусалиме «Яд Вашем». Музей занимается, кроме прочего, и признанием праведников народа мира[17], спасавших евреев во времена Шоа. В руках Палдиэль держал папку с делом № 8157[18] — досье Лоренцо Перроне.
На сайте «Яд Вашем» в разделе «Праведники народов мира» тогда был представлен 25 271 человек, и 610 из них — итальянцы (в 2021 году количество праведников увеличилось до 27 921, а итальянцев стало 744[19]). В качестве эпиграфа я обнаружил здесь небольшой отрывок о Лоренцо Перроне из книги Леви «Человек ли это?» на английском языке (сейчас, восемь лет спустя, этот текст все еще размещен на сайте).
Чем больше я пытаюсь понять, почему именно моя жизнь среди тысяч других точно таких же жизней смогла преодолеть все испытания, тем больше убеждаюсь: именно Лоренцо я обязан тем, что сегодня жив. И не только за его материальную поддержку, но и в большей степени за то, что своей манерой поведения, своей добротой, очень искренней и естественной, он постоянно напоминал мне о том, что за пределами нашего мира по-прежнему существует справедливый, а не развращенный, не дикий, не раздираемый ненавистью и страхом мир; существует нечто чистое и цельное, нечто такое, что трудно назвать словами, — какая-то отдаленная возможность добра, ради которой имело смысл остаться жить[20], [21].
Примо Леви, бывший, возможно, величайшим свидетелем XX века, написал и рассказал намного больше того, что я уже успел процитировать. Леви обязан Лоренцо не только жизнью, но и, скорее всего, еще и не менее ценным даром. Перроне, без сомнения, масштабная и выдающаяся личность для организации, сохраняющей память о спасении евреев. Он заметен даже на фоне Оскара Шиндлера и Джорджо Перласки, праведников, которых прославил фильм Стивена Спилберга «Список Шиндлера»[22] по роману Томаса Кенилли (1982)[23], [24] и бестселлер Энрико Деальо «Банальность добра» (1991)[25], экранизированный Альберто Негрином[26]. Правда, «Итальянский герой» (2002) Негрина[27] родом из совершенно иного социального контекста.
Лоренцо Перроне был простым парнем — суровым, «почти неграмотным»[28], немногословным. Но вот что писал о нем Леви: «Лоренцо был и остался человеком; в этом перевернутом мире, в мире со знаком минус, он сумел уберечь и не запятнать свою человечность. Благодаря ему мне тоже удалось не забыть, что я — человек»[29], [30].
Возможно, именно ежедневные незамысловатые поступки каменщика и стали основой бесценных свидетельств Примо Леви, увековечившего в своих книгах человеческую солидарность. Его произведения составляют неотъемлемую часть нравственной, здоровой западной культуры последних десятилетий и входят в основную образовательную программу каждой школы в Италии (да и не только в ней).
Кем же был Лоренцо Перроне? Несколько лет я собирал материал о разных этапах жизни этого человека: до, во время и после его работы в «Суиссе» (так он произносил слово «Аушвиц»[31]). Я обратился в архив Фоссано, и тут в моем расследовании случилась первая серьезная заминка. Как правильно пишется фамилия — «Перроне» или «Пероне»?
Я
