Рассмотрим следующий эпизод. В 1712 году император Канси провел кадастровое обследование всей империи для начисления земельного налога, после чего заявил, что ресурсы, выявленные в ходе этого обследования, являются достаточной основой для получения доходов. Дальнейшие усилия по оценке с учетом роста производительности сельского хозяйства предприниматься не будут, поэтому при Цин больше не проводилось кадастровых исследований. В связи с этим ставки земельного налога были заморожены на уровне 1711 года.[444] Это был не тот случай, как в случае с Domesday Book, когда у норманнов не хватило возможностей провернуть трюк более одного раза; китайские имперские бюрократы проводили подобные обследования уже очень давно. Как будто государство с большими возможностями просто решило отказаться от этого преимущества по отношению к обществу. Хотя император Канси, конечно, так не считал, один историк назвал это «одним из самых неудачных экономических и политических актов первого века правления Цин».[445]

Была и непреднамеренная причина снижения доходов при Цин, связанная с эффектом географического масштаба. Китайские династии всегда занимали очень большие территории, поэтому простое указание на размер здесь не подходит. Но империя Цин в период своего наибольшего размаха контролировала вдвое больше территории, чем Мин, которые, в свою очередь, контролировали больше Китая, чем Сун. Имея меньше знаний о новых контролируемых территориях, Цин облагала их еще более низкими налогами, чем основные провинции, расположенные ближе к Пекину.[446]

Впечатление от Цин — это неявная сделка, основанная на идее удаленного государства. Центральное государство могло не делать много для своих сельскохозяйственных производителей, но и не требовать от них многого. По-другому можно сказать, что это было «ограниченное правительство» в форме, отличной от той, что возникла в Великобритании после Славной революции.[447] Там представительное собрание с давней традицией коллективных действий получило контроль над бюрократией, созданной предыдущими монархами Тюдоров. В Китае не существовало подобной традиции консенсусного правления. Чтобы установить форму ограниченного правления, Цин вместо этого решили не вкладывать деньги в государственный потенциал. Отказавшись от дальнейших кадастровых исследований после 1713 года, династия фактически взяла на себя обязательство не облагать налогом новые производства, связанные с повышением общей производительности сельского хозяйства или ростом населения. В краткосрочной перспективе это позволило сохранить внутренний мир. В долгосрочной перспективе это сделало государство Цин уязвимым для внутренних восстаний и внешних угроз.

Если первые сто пятьдесят лет правления династии Цин были эпохой относительного мира, то в XIX веке Китай пережил два крупных потрясения. Первое — внутреннее, вызванное ростом населения, который не сопровождался повышением производительности сельского хозяйства. Экономические историки предлагают множество различных интерпретаций того, почему это произошло, и также существует много споров о том, насколько богатым (или бедным) был Китай в это время. Тем не менее, все согласны с тем, что сельское население Китая испытывало большие трудности.[448] Второй шок был связан с иностранным вторжением, в частности, с насильственным открытием внешней торговли на условиях, продиктованных Великобританией после Опиумной войны 1839–42 годов. Это еще больше дестабилизировало китайское общество.

Первые политические последствия экономической депрессии проявились в 1796 году в виде восстания Белого Лотоса, которое произошло в высокогорных районах провинций Хубэй и Шэньси, где недавно начали возделывать землю. Восставшие искали свою мотивацию в апокалиптической версии буддизма, которую власти окрестили Учением Белого Лотоса и которая говорила о Вечной Матери без рождения (Ушэн Лаому), заменившей Будду Майтрейю в качестве источника спасения.[449]

В районах, где произошло восстание Белого лотоса, чрезмерная эксплуатация земли привела к обнищанию местного населения. В сочетании с непомерными поборами, взимаемыми местными чиновниками, это привело к массовому восстанию. Только использовав все оставшиеся в императорской казне средства, Цин смогли умиротворить область.[450] Сильно ослабленная, династия была близка к свержению повстанцами Тайпинского восстания 1850–1864 годов, причем в этом случае повстанцы ссылались не на буддизм, а на апокалиптические идеи, заимствованные из христианства. Наличие в императорском Китае человека, который бегал бы по сельской местности и утверждал, что он брат Иисуса, было глубоко подрывным.[451] Столкнувшись с такой серьезной угрозой, после Тайпина цинские власти попытались собрать новые доходы, но вместо того, чтобы сделать это путем централизованного сбора новых земельных налогов, усилия были направлены на специальные поборы местных и провинциальных чиновников.[452] Это привело к дальнейшему дроблению режима.

Заключение

Китай представляет собой самую явную альтернативу пути политического развития, пройденного Западной Европой. В Европе бюрократическое государство появилось очень поздно, уже после того, как практика ранней демократии прочно укоренилась. В Китае бюрократический строй появился очень рано, и, за исключением интерлюдий, таких как период Весны и Осени, он сохранялся. Он существовал, несмотря на внешние вторжения, и успешные внешние завоеватели просто кооптировали бюрократию, а не демонтировали ее. Было бы неправильно утверждать, что природная среда сыграла определяющую роль в достижении такого результата, но она все же оказалась влиятельной. Условия Лёссового плато благоприятствовали раннему развитию высокоурожайного интенсивного сельского хозяйства, чего нельзя сказать о западноевропейских условиях. Но было бы неправильно утверждать, что география была здесь определяющей, потому что развитие китайского бюрократического государства также зависело от того, что китайцы опережали западноевропейцев, когда речь шла о технологиях производства и измерения. В конце концов, китайское имперское государство пало в немалой степени потому, что несколько императоров решили ликвидировать часть государственного потенциала, с которым они начинали. Это хорошо работало в раннюю эпоху слабых внешних угроз, но не позже. В главе 11 мы продолжим рассказ о падении династии Цин и запоздалых попытках перейти к управлению на основе собраний.

Глава 7. Как демократия исчезла в исламском мире

МНОГИЕ ЛЮДИ ЗАДАЮТСЯ ВОПРОСОМ, могут ли ислам и демократия быть совместимы, и когда они это делают, то часто исходят из простого наблюдения, что современная демократия имеет очень слабый послужной список на Ближнем Востоке. В этой главе я исследую глубокие корни государственного управления в этом регионе. Мы увидим, что ранняя демократия была нормой в доисламской Аравии и сохранялась некоторое время после исламских завоеваний. Она была воплощена в кораническом принципе шуры — идее о том, что правители должны