В период Воюющих государств межгосударственная конкуренция побуждала правителей к инновациям как в области военных технологий, так и их способности извлекать доходы. Самым важным событием в военной технологии стала разработка арбалета, который не требовал особой подготовки для стрельбы, обладал высокой точностью и мог массово производиться в промышленных масштабах.[402]

Конкуренция между Воюющими государствами привела к инновациям и в других областях. Правители Воюющих государств разработали обширные системы прямого налогообложения сельского хозяйства. Они также полагались на массовую воинскую повинность, которую европейцы не развивали до XIX века. Поначалу эта традиция продолжалась при Хань — все трудоспособные мужчины должны были пройти годичную службу по достижении двадцати трех лет.[403] Затем один из императоров Хань отменил практику всеобщей воинской службы. В условиях, когда Китай был объединен, самыми опасными внешними противниками стали воины на лошадях. Крестьяне-призывники были малопригодны для такого рода конфликтов, а дома они могли оказаться опасными, если умели пользоваться оружием.[404] В Западной Европе появление массовой воинской повинности способствовало расширению политических прав в качестве quid pro quo. Как мы увидим в главе 11, для этого использовалась фраза «один человек, одно оружие, один голос». Китайского эквивалента этой фразы не существует; в период Воюющих государств и после него сильные бюрократические структуры позволяли обязывать членов общества воевать, не предоставляя им политических прав.[405]

Результатом всего этого стала большая, единая империя с мощным бюрократическим государством. К апогею правления династии Хань имперская бюрократия насчитывала не менее 130 285 человек. Эта цифра, относящаяся к 5 году до н. э., включает в себя всех — от высших чиновников до рядовых клерков.[406] Учитывая, что численность населения во 2 веке н. э. составляла 57,7 миллиона человек, это означает, что на каждые 440 человек приходился один бюрократ — поразительная цифра для досовременного общества.[407] Это также значительно более высокая плотность бюрократии, чем в Римской империи, население которой, по оценкам, было примерно таким же, как в ханьском Китае.[408] Даже после того, как Диоклетиан, правивший с 284 по 305 год н. э., удвоил размер бюрократии, считается, что в империи было около тридцати тысяч бюрократов.

Имперская экзаменационная система

Китайская практика набора бюрократов через экзамены на государственную службу имела решающее значение для поддержания автократии. Вместо того чтобы набирать людей из знатных семей, знати или других местных групп, система экзаменов позволяла проводить отбор независимо от самого общества. Хотя она прочно утвердилась лишь во времена династий Тан (618–907 гг.) и Сун (960–1279 гг.), система экзаменов имела более ранние корни. Летописи сообщают, что в 165 году до н. э. кандидатов, отправленных в столицу, лично экзаменовал император Вэнь. В 130 г. до н. э. записано, что кандидатов экзаменовал Великий церемониймейстер.[409]

При династии Тан была создана полноценная система имперских экзаменов. Чтобы лучше понять важность этой системы, мы можем сравнить ее со средневековой европейской моделью, где местные интересы представляли в собраниях магнаты, светила церкви или элиты из городских советов. Если вы были обычным человеком, то вас представляли в той мере, в какой вы чувствовали, что кто-то из этой элиты говорит от вашего имени, а это, конечно, было далеко не всегда так.

В китайской системе официальная роль местной элиты больше не действовала. Вместо этого простых людей «представлял» тот, кто хорошо сдал экзамен.[410] Эта система была явно менее демократичной — теперь государство выбирало, кто будет представлять вас. Но с точки зрения обычного человека, не очевидно, что вы обязательно стали жить хуже. Было бы лучше, если бы вас представлял феодальный барон или бюрократ, набранный по результатам меритократического экзамена?

Когда европейцы впервые узнали об императорской системе экзаменов, они выразили свое восхищение ею.[411] Так поступил Маттео Риччи, миссионер-иезуит, представивший один из самых ранних и подробных европейских отчетов о жизни в Китае.[412] В последующие века европейцы использовали китайский опыт при создании собственных меритократических систем найма.

Существует два разных взгляда на то, как система императорских экзаменов изменила отношения между китайскими правителями и множеством ведущих семей, объединенных в кланы.

Согласно первой точке зрения, это произошло только в конце правления династии Тан в результате других вмешавшихся факторов. Некоторые утверждают, что до этого момента клановая элита имела опыт и ресурсы, чтобы лучше подготовить своих членов к успешной сдаче экзаменов; несмотря на новую систему, они сохранили свою власть.[413] Два французских социолога, Пьер Бурдье и Жан-Клод Пассерон, спустя тринадцать веков сказали бы точно то же самое об экзаменационной системе своей страны.[414] В итоге, согласно этой версии, именно братоубийственная гражданская война на закате династии уничтожила старую элиту.[415]

Вторая точка зрения заключается в том, что система экзаменов начала подрывать позиции существующей элиты задолго до конца правления династии Тан. Используя базу данных, составленную библиотекой Гарвард-Енчинг, несколько ученых исследовали социальное происхождение всех лиц в период Тан, достигших ранга цзиньши.[416] Это была наивысшая степень из возможных и необходимое условие для занятия высших административных должностей. В самые ранние годы, для которых у нас есть записи, наблюдается очень явный перекос в пользу небольшого числа политически влиятельных кланов. Более половины тех, кто имел статус дзинси, происходили из одного из шестидесяти признанных кланов. К концу правления династии эта цифра значительно снизилась.[417]

Независимо от того, придерживается ли человек первой или второй из двух предыдущих точек зрения, в конечном итоге мы приходим к одному и тому же: старая клановая элита исчезла. При следующей династии Китая, Сун, система экзаменов стала доминирующей, и эта модель продолжилась при династиях Мин и Цин.

Хотя европейские государства в конечном итоге стремились скопировать великий китайский имперский экзамен, эта система не обошлась без критики. По мнению некоторых более поздних наблюдателей, экзамен, возможно, и отбирал по заслугам, но делал это, используя не тот набор навыков. Утверждается, что знание конфуцианской классики не способствовало развитию управленческих навыков. Однако мы также знаем, что китайские префектуры, в которых было больше