Даже если они не делают великих открытий и уже миновали пик своей карьеры, но вполне плодотворно работают, что плохого в том, что они останутся на своих должностях? По мнению некоторых моих коллег, состоявшиеся пожилые ученые обладают возможностями, мудростью и видением перспектив – то есть всем тем, что нужно для создания творческой атмосферы, в которой может обучаться и формироваться следующее поколение служителей науки. Однако другие мои коллеги с этим не согласны. Лауреат Нобелевской премии Фред Сенгер в день, когда ему исполнилось 65 лет, убрал подальше профессорскую мантию и остаток жизни (почти 30 лет) посвятил своим любимым увлечениям, например ходил под парусом на лодке, которую сам построил, и выращивал розы. Мой наставник Питер Мур после долгих лет плодотворной работы в Йельском университете[428] ушел на пенсию в 70 лет. Это не означает, что он внезапно умер в интеллектуальном смысле. Питер продолжает редактировать журналы, писать книги и заниматься другой интеллектуальной работой, которая не требует ни ресурсов, ни денег университета. Он обосновал свою позицию так: «Я много лет говорю своим коллегам, что пожилые преподаватели, стараясь оставаться на своем посту до самого конца, злоупотребляют привилегией пожизненного контракта. Я это говорю не в последнюю очередь потому, что нет ни одного 70-летнего ученого, который работал бы столь блестяще, что нельзя было бы найти 35-летнего, который был бы лучше его»[429].
В научных кругах право на занятие должности пожизненно в сочетании с отсутствием обязательного выхода на пенсию по возрасту чревато серьезными проблемами. Некоторые пожилые ученые вполне справедливо жалуются, что они работают гораздо продуктивнее иных молодых коллег, которые к 40 годам уже полностью «выгорают». Но эту ситуацию легко разрешить: надо отменить практику предоставления пожизненного контракта и обязательного выхода на пенсию по достижении определенного возраста и ввести систему регулярной аттестации.
Слова Мура отражают саму суть проблемы справедливости в отношениях между поколениями. В университетах наиболее пожилые преподаватели старшего поколения, как правило, получают самые большие зарплаты, которых зачастую бывает достаточно, чтобы нанять вместо них двух молодых ученых. И даже если они не получают жалованья, то используют драгоценные ресурсы, такие как лабораторные помещения, для работы в которых можно было бы пригласить молодых исследователей, способных в будущем совершать научные прорывы и открывать совершенно новые области научного поиска. Кроме того, авторитет ученых старшего поколения дает им возможность влиять на направления работы своего института и в своей области науки в целом, при этом они, как правило, консервативны и предпочитают действовать постепенно и последовательно, не решаясь на смелые новаторские шаги. Это же можно сказать и о других сферах человеческой деятельности, например о карьере в больших компаниях.
Проблема справедливости в отношениях между поколениями вступает в противоречие с необходимостью работать все дольше по мере старения населения. Так как же разрешить это противоречие?
Эйджизм[430] сегодня считается грехом, подобно другим измам, например расизму и сексизму. Вместе с тем эйджизм несколько иное дело, потому что с возрастом мы действительно утрачиваем многие возможности. Однако важно понимать, что скорость, с которой снижаются физические и умственные способности у разных людей, варьирует в довольно широких пределах. Мы не должны считать хронологический возраст показателем полезности и работоспособности человека, а потому жестко установленный для всех возраст выхода на пенсию абсолютно неуместен. Более того, несмотря на имеющиеся доказательства того, что с возрастом наши способности снижаются, два обзора литературы по этой теме позволяют сделать вывод, что отношения между возрастом и производительностью труда вовсе не так просты. По данным первого из них, люди, старея, хуже справляются с деятельностью, требующей решения сложных задач, усвоения нового и скорости реакции, однако сохраняют высокую производительность там, где важны опыт и вербальные способности. Из второго обзора следует[431], что в 41 % исследований не были выявлены различия между молодыми и пожилыми работниками, а в 28 % сообщалось, что пожилые работники демонстрировали более высокую производительность труда, чем молодые, а в качестве возможных причин этого назывались опыт и эмоциональная зрелость.
Все это говорит о том, что нам стоит проявлять больше гибкости в вопросах пенсионного возраста для людей разных профессий. Как мы видели, многие профессии требуют больших физических или умственных усилий, и в этом случае, вероятно, работникам придется выходить на пенсию раньше. Они также могут, если есть такая возможность, перейти на другую, менее тяжелую и ответственную работу и продолжать трудиться. Вместо того чтобы стричь всех под одну гребенку, следовало бы ввести объективные, применимые ко всем возрастным группам критерии оценки, которые гарантировали бы справедливый подход и молодым, и пожилым. Кроме того, люди старшего поколения, даже когда уже не могут выполнять ту работу, которой занимались бо́льшую часть своей жизни, и вынуждены уйти на пенсию, все равно могут еще долго оставаться полезными и эффективными во многих отношениях.
Есть много подтверждений тому, что наличие цели в жизни снижает смертность[432] (от любых причин), а также частоту возникновения инсультов, сердечно-сосудистых заболеваний, умеренных когнитивных расстройств и болезни Альцгеймера. А пожилые специалисты действительно обладают богатым опытом и глубокими знаниями в своей области. Они зачастую оказываются бесценными консультантами и наставниками, могут участвовать в общественной деятельности. Уже упоминавшийся Питер Мур может служить отличным примером человека, который, завершив профессиональную деятельность, по-прежнему остается необычайно ценным членом научного сообщества.
Тем не менее мы должны думать о том, как помочь пожилым людям по возможности дольше оставаться независимыми после выхода на пенсию. А это значит, что необходимо обращать внимание на то, чтобы при строительстве планировать дома со спальнями на первом этаже, а городские кварталы и поселки строить так, чтобы вся необходимая инфраструктура находилась поблизости, в том числе общественный транспорт и магазины. Социальная изоляция и одиночество[433] пагубно влияют на состояние любого человека, но особенно – на пожилых людей. В настоящее время во многих западных странах стариков, судя по всему, воспринимают не как неотъемлемую часть общества, а как проблему, которую нужно спрятать подальше – в изолированных пенсионных «анклавах». Не лучше ли интегрировать их в единое сообщество, где они могли бы жить среди людей других возрастов, участвуя в общественной деятельности и постоянно и привычно взаимодействуя с представителями всех остальных поколений? А общество лишь выиграет от активного участия людей старшего поколения в его жизни.
Все это проблемы, с которыми мы вскоре можем столкнуться, если биологам удастся передвинуть конец человеческой жизни поближе к ее естественному пределу – приблизительно 120 годам. В то же время нет никакого строгого научного закона, который бы исключал и более значительное продление наших дней. В конце концов, нам известны виды животных, которые живут многие сотни лет, и другие, у которых вообще не было обнаружено никаких признаков биологического старения. Если когда-нибудь люди перешагнут свой нынешний предел и будут жить, как пророчит Обри де Грей, по несколько веков, то все эти проблемы лишь усугубятся. Адепты бесконечной жизни на самом деле не задумываются над решением проблем и лишь твердят, что мы научимся разбираться с ними по мере их возникновения. Иные заявляют, что если в результате радикального продления жизни возникнет демографический кризис, то людям, достигшим определенного возраста, придется покидать Землю и отправляться колонизировать другие планеты. Как всегда, решение проблем, созданных техническим прогрессом, требует появления еще более изощренных технологий.
Я НЕ УВЕРЕН, ЧТО ЕСЛИ БЫ МЫ стали жить гораздо дольше, то смогли бы этим удовлетвориться. Сейчас мы живем вдвое дольше, чем век назад, и все равно недовольны этой дополнительной жизнью. Напротив, мы, кажется, только
