Я резко отпустил её и оттолкнул от себя.

Внутри всё сжалось, словно кто-то вытянул из меня весь воздух. Меня охватила пустота, холодная, бесконечная. Захотелось кричать, бить кулаками в стену, разрушить всё вокруг.

Я отвернулся, спрятав лицо в ладонях. На глаза навернулись долбаные слёзы.

– Оставь меня… – прошептал я, с трудом сдерживая рыдания. Как плаксивая девчонка. Какое унижение.

Всё начало казаться серым и размытым. Звуки доносились как будто издалека, приглушённые, искажённые. Её силуэт расплывался в тумане, превращаясь в бесформенное пятно.

Внезапно раздражение вернулось, острой иглой вонзившись в грудь. Я резко выпрямился, с силой отдернув руки от лица.

Мила молчала. Просто пялилась на меня, и я мог только догадываться, о чём она в этот момент думала.

– Не надо на меня так смотреть! – выкрикнул я, голос сорвался на хрип. – Ты думаешь, мне нужна твоя жалость? Думаешь, я не справлюсь сам?

Я сделал шаг назад, кулаки сжались до хруста в костяшках. Хотелось ударить, разбить что-нибудь, выплеснуть эту кипящую внутри ярость. Но я сдержался, с огромным трудом заставив себя остановиться. Просто стоял и смотрел на неё, пытаясь прожечь взглядом.

– Уйди, – прошипел я, сжав зубы. – Просто уйди и оставь меня в покое.

Внутри всё ещё бушевал ураган, но снаружи я старался сохранять спокойствие. Мне нужно было, чтобы она ушла. Сейчас. Пока я не наделал глупостей. Пока не наговорил лишнего. Пока этот ураган внутри не вырвался наружу и не смёл всё на своём пути.

– Нет, – ответила Мила.

Одно простое слово, но оно прозвучало как удар грома. Мир вокруг качнулся. Ярость, которую я сдерживал, вновь вспыхнула с удвоенной силой.

– Что, чёрт возьми, значит «нет»? – прорычал я, голос дрожал от напряжения. Каждый мускул моего тела был напряжён до предела, как натянутая струна, готовая лопнуть в любой момент. – Я сказал тебе уйти!

Я сделал ещё один шаг назад, не в силах выдержать её взгляд. В нём было что-то… непонятное. Сочувствие? Участие? Презирающая жалость? Не знаю. И знать не хотел. Сейчас я хотел лишь одного – чтобы она исчезла.

– Эйс… – произнесла она.

Сердце на мгновение ёкнуло.

Она впервые за три года назвала меня по имени.

В её голосе послышалась неуверенность. Это меня взбесило ещё больше.

– Не смей! – рявкнул я, резко повернувшись к ней. – Не смей меня жалеть! Не смей ко мне прикасаться! Просто… просто уйди!

Я тяжело дышал, грудь вздымалась, словно я только что пробежал марафон. Голова кружилась, а в висках стучало с такой силой, что казалось, я вот-вот взорвусь. Мне нужно было уйти. Спрятаться. Исчезнуть. Прежде чем я сделаю что-то, о чём потом пожалею.

– Мила, прошу тебя… – прошептал я. В нём уже не было злости, лишь бесконечная усталость и отчаяние.

Она молчала. Эта тишина, наступившая после моей мольбы, была хуже крика. Она стояла, как статуя, и смотрела на меня. Как на экспонат в музее. Или на кролика, над которым провели эксперимент. Как на уродца.

Внезапно всё вокруг меня начало вращаться с бешеной скоростью. Звуки исказились, превратившись в нестройный гул. Я почувствовал, как начали подкашиваться ноги. Сделал ещё один шаг назад, пытаясь удержать равновесие, но не смог.

Мир потемнел, и последнее, что я ощутил, это то, как рухнул на снег.

* * *

– Необязательно было бить его, – донёсся до меня голос Фел. – Есть другие способы решить спор, Лана!

Я лежал на чём-то жёстком. Голова раскалывалась, во рту пересохло. Открыв глаза, увидел над собой обеспокоенные лица девчонок.

– Я не била, – оправдывалась Мила. – Он… увидел лося и потерял сознание с испугу.

– Лося? – прохрипел я, пытаясь сфокусировать взгляд. В голове всё ещё плавали туманные обрывки: ссора, ярость, бессилие… Лося я точно не помнил.

У меня случился очередной эпизод. Для них характерны некоторые провалы в памяти. Я не всегда помню всё, что делал. Это немного похоже даже на раздвоение личности, но не так весело.

– Ага, огромный страшный лось, – неуверенно поддакнула Мила, косясь на Фел.

Я попытался приподняться, но острая боль пронзила висок, вынудив меня инстинктивно схватиться за голову.

– Не надо. – Мила осторожно поддержала меня за плечи. – Лучше лежи. Может быть, у тебя сотрясение.

Сотрясение? Лось? Что за чушь? Я ничего не понимал.

– Погоди, – нахмурился я, с трудом собирая мысли. – Какой лось? Он что, напал на меня, что ли?

Фел, прищурившись, переводила взгляд с меня на Милу и обратно.

Милана резко втянула воздух.

– Это уже неважно, – быстро сказала она. – Главное, что ты… в порядке.

Она спешно отвела взгляд, как будто не хотела смотреть мне в глаза. А я пытался вспомнить, сделал ли что-то, что могло ей навредить, пока был не в себе.

– Как это неважно?! – возмутилась Фел. – Если тут есть лось, который нападает на людей… Как мы доберёмся утром до шале?!

– Успокойся, – закатила глаза Мила.

А я смотрел на неё как заворожённый. И растерянно.

Она, чёрт возьми, проявляла ко мне заботу? Или я сплю? А ещё коснулась моего плеча. Своей маленькой ручкой. Моего плеча. Меня. Добровольно. Обалдеть можно.

Мне всё-таки удалось привстать. Оказалось, я лежал на одной из подстилок. Интересно, как они дотащили меня до пещеры? Мне чётко помнится, что находились мы с Миланой снаружи. Едва ли она затащила меня одна.

– Может, хочешь чай? – спросила она.

Было так непривычно видеть у неё такое поведение. Очень непривычно.

– Я бы не отказался, – вполне честно ответил я.

Она кивнула, пошла к фляге, налила немного в кружку и протянула её мне. Я заметил, что у неё немного дрожали руки. То ли от холода, то ли от нервозности. Или страха. Потянувшись к кружке, я нечаянно коснулся её ладони. Мила одёрнула руку и отстранилась.

– Прости, – прошептала она, отводя взгляд. Её щёки покрыл лёгкий румянец. Очаровательно.

Я молча кивнул. Горячий чай с явным травянистым вкусом обжёг горло, но принёс с собой какое-то облегчение. В голове по-прежнему стоял туман, но тело начало постепенно оттаивать.

– Как я здесь оказался? – спросил я, оглядывая пещеру. На костре тлели угольки

– Я разбудила Фел, – ответила Мила. – Когда не смогла дотащить тебя сама. Ты довольно тяжёлый.

– Спасибо, – пробормотал я, чувствуя себя совершенно никудышно. Не только из-за потери сознания, но и из-за того, как я вёл себя с ней до этого.

– Не за что, – отрезала она, но в голосе проскользнула мягкость.

Мы молчали некоторое время, слушая треск дров и завывание ветра снаружи.