– Да, кое-что удалось обнаружить, – кивает Денис, мой старший сын и доверенное лицо.

– Что именно? Не тяни, – стаскиваю ветровку и бейсболку. Сажусь в кресло напротив монитора. – Дэн, – повторяю резко. – Каждая минута на счету.

– Да, Рем Владимирович, – выводит он на экран распечатки. На работе мы все держимся официально. – Пашка вскрыл Надин смартфон, – кивает он на высокого худого парня справа. – И восстановил все удаленные сообщения. В основном с незнакомого номера. Наде назначили встречу. Она вызвала такси. Мы пробили по программе сервиса. Там указана другая машина. А вот гляди, – выводит на экран записи с камер наблюдения, установленных банковскими спецами около Надиного дома. Внимательно рассматриваю картинку. Обычная желтая тачка, госномер… – Номер не тот и водитель. Возможно, она по ошибке села в чужую машину… – вздыхает Денис.

– Нет, ее выманили из дома и поджидали с левой тачкой, – выдыхаю я в ярости. Сжимаю кулаки от бессилия.

Надя, твою ж мать! Что произошло? Куда ты умудрилась вляпаться, детка?

– Владельца симки нашли? Данные на водилу пробили? – подскочив, спрашиваю резко. В полшага оказываюсь около кулера. Наливаю себе стакан воды. Делаю пару глотков. Выдыхаю. И на смену эмоциям приходят здравые мысли.

– Конечно, – довольно усмехается Дэн. И всем своим видом показывает: «Ты в нас сомневался?».

– Хорошо. Запиши данные в отдельный файл. Сбросим кое-кому. Еще народ подключился к расследованию.

Приходится действовать быстро. И так время потеряли. Одни не справимся.

В моей обычной жизни нет никакого криминала. Я же не наркобарон, не вор в законе. Ни армии у меня нет, ни бригадиров. Только аналитики. И те в банке на должностях числятся. Пробивают подноготную новых клиентов, выясняют, как идет бизнес у старых.

Официально тоже спецы пашут не разгибаясь. Проверяют отчеты, требуют с заемщиков документы. Но я люблю делать выводы, основанные на реальной информации. Цифры подшаманить можно, а вот интернет не обманешь. Если туда что-то попало, осталось навеки. Главное, суметь выудить и воспользоваться. Вот этим и занимается «контора». Плюс людям хорошим никогда не отказываем в помощи…

– И еще, Рем Владимирович, – набравшись храбрости, вступает в разговор Диана, миниатюрная блондиночка, наш лингвист и психолог. – Я проанализировала переписку Надежды с анонимом. И пришла к выводу, что Надежда Викторовна вела собственное расследование.

– Что? Бл… блин… Какое еще расследование? – рычу, поперхнувшись.

И снова мысленно хватаюсь за голову.

А мне сказать, Надя? Почему сама полезла? Я же тебе сколько раз повторял! Любая проблема решаема. Пока мы живы, все можно исправить. А теперь что?

– Полгода назад подростки случайно толкнули Ренату на лестнице в торговом центре. Она ногу сломала. Видимо, Надежда что-то заподозрила и стала искать виновных.

– Похоже, нашла, – выдыхаю я горестно. Отвернувшись к окну, перезваниваю Чебуку. – Че. Есть новости.

– И у меня, – глухо отзывается мой старый друг. – Буду в городе через час. Подгребай. Побалакаем. Помянем девочку. Сдается мне, Надя - это первый шаг. К нам подбираются, братан.

– Хорошо, приеду, – подойдя к окну, роняю обрывисто. – Как всегда? На нашем месте?

– Ко мне приезжай, – велит Чебук и отключается.

Бездумно пялюсь на огни ночного города и размышляю.

Откуда прилетела ответка? И кто посмел объявить нам войну? Грозит ли опасность моей семье? За Валю и детей я любого порву.

Сжимаю кулаки от гнева и бессилия. Разведется она со мной! Как же. Никуда я тебя не отпущу, девочка моя любимая. Никуда.

Глава 8

Лениво пролистываю историю болезни. Мажу взглядом по штампам частной клиники, специализирующейся на травматологии.

По диагонали смотрю заключения знакомых врачей, результаты анализов и даже эпикриз профессора Репилова, нашего местного светила. На каждом листе натыкаюсь на фамилию девочки и инициалы.

Лактомская Р.Р.

Представляю, какие по городу идут слухи! Все же знали! В банке точно, и мои коллеги. Пусть не близкий круг. Тот же профессор Репилов уже в курсе. Кому-то сказал мимоходом, не придав значения. И сплетни уже поползли. Грязной липкой паутиной опутали меня. А я, как муха, все еще пытаюсь взлететь и ничего не замечаю.

Ни презрительных взглядов, ни разговоров за спиной. В сердце словно нож проворачивается. Но слез уже нет. Кажется, я их все выплакала за сегодняшний вечер.

«Спасибо, Рем», – усмехаюсь горько. Тебе мало было разбить мне сердце и разорвать душу в клочья. Тебе еще потребовалось унизить меня. Сделать посмешищем в глазах всего города.

«Валечка, прости за беспокойство. Вижу, ты в сети. Не спишь?» – в пять утра приходит сообщение от Веры Городницкой.

«Нет, дорогая, не сплю. Что случилось?» – отвечаю не задумываясь.

«Паше в спину вступило. Вечером принцессу укачивал, а она у нас тяжеленькая. Вот позвоночник и посыпался», – приходит ответ, и я прекрасно понимаю, что от меня потребуется.

КТ, прием врача в нашем центре. Естественно, все без очереди. Срочно.

«К семи утра подъезжайте в центр. Я буду», – тут же принимаю решение.

И улыбаюсь с момента приезда. На ловца и зверь бежит.

Вера Городницкая два года назад развелась с Юркой Лужаном, нашим одноклассником и другом Рема. Развод был громким и скандальным. До последнего не верилось, что Вера завод отсудит. Но все у нее получилось.

Теперь у Веры новая семья, маленькая дочка и верный муж.

«Ты-то мне и нужна», – улыбаюсь довольно. Пока твой Паша будет проходить обследование, мы поговорим.

А потом я зайду к Репилову. Пусть выскажет свое авторитетное мнение. Почему Рената не ходит? Любой перелом за полгода срастется. А тут вообще ничего не понятно.

Стоп!

Грубо обрываю собственные размышления. Какой еще Репилов? Какой центр? Да, ты с ума сошла, Валечка! Совсем от горя мозги растеряла.

Нет, я точно не смогу привести к себе на работу нагулянную дочь мужа.

Хлебнуть сполна насмешек и унижения?

Может, этого и добивается Рем. Унизить меня и растоптать. А поверженным человеком, лишившимся опоры, очень легко управлять.

– Мам, ты чего? – возвращается на кухню Машка. – Что еще случилось?

– Куда еще больше? – вздыхаю я. И кажется, еще чуть-чуть – и я просто сдохну. От собственного унижения.

Тот же Юрка Лужан, когда разводился с Верой, озверел. Во все тяжкие бросился.

«Человек в разводе сильно меняется», – неожиданно приходит в голову прописная истина.

Он уже не тот, каким