– Ммм… Как вкусно! – вытягиваю из кастрюльки маленький кусочек. Смакую его как конфетку.

– Мася, – забирает крышку из моих рук Лактомский. Укладывает поверх мяса листы лаваша, а потом закрывает емкость.

– Где все-таки Денис? – несу кастрюльку на террасу. А сама изнываю от тревоги. Обычно мой старший сын никогда никуда не опаздывает.

– Мам, приехал, гляди, – окликает меня Маша, стоит только поставить шашлык на стол. – И не один, мам… – охает тихонечко.

И я с изумлением смотрю, как припарковав внедорожник прямо у наших ворот, Денис обходит машину с другой стороны и открывает дверцу.

– Ой, гляди, он с девочкой, – вскрикивает Маша, когда Денис решительно берет за руку симпатичную брюнетку и решительно ведет к нам.

– А ты хотела, чтобы с мальчиком, – бурчит рядом Лактомский и обнимает меня за плечи. – Кажется, кто-то снова станет бабушкой, – шепчет мне на ушко. А я в панике смотрю на небольшой животик, выпирающий из-под сарафана незнакомки. Яркая черноволосая девушка держится скованно и явно тушуется под взглядами нашей большой семьи.

– Мама, папа, знакомьтесь, – Денис подводит к нам свою подругу. – Это Полина. Моя жена…

– Как жена? – охаю тихонечко.

– Как жена? – басит рядом Рем. – Ну ты даешь! Предупреждать надо.

– Да ладно, папа. Твой мастер-класс был безупречен… Да и связи с прошлого года остались, – подмигивает Денис отцу. – Я воспользовался…

– В один день с нами. Вот ты приколист, Денька, – мотает головой Рем. – Двойной праздник – это всегда хорошо, – обнимает сына, а потом и его жену.

– Добро пожаловать! – раскрываю объятия и я. – Какой срок? – киваю на едва заметный живот.

– Четыре месяца, – гордо заявляет Денис, а Полина краснеет. – Моя милая - тихушница. Пока сам не узнал, молчала… Партизанка.

– Потому что ты… – отрывисто бросает та.

– Поздравляю! Ты тоже накосячил, и тебя простили? – усмехается Рем.

Хлопает по плечу сына, а потом обращается к Полине. – Да вы не обижайтесь на него. Мужики все косячат. Но мы, Лактомские, однолюбы. Женам своим не изменяем. Одни на миллион! Считайте, вам повезло, – официальным тоном провозглашает муж. Будто заявление от лица правительства делает.

На хорошеньком испуганном личике невестки расцветает слабое подобие улыбки.

– Мы уже помирились, – выдыхает Полина. А с террасы слышится требовательный голос Герцогини.

– Все к столу! Шашлык остывает.

Маша ставит на стол еще одну тарелку с приборами.

– Новобрачные должны сидеть во главе стола, – окликает ее тетя Зина. – Будем сейчас их чествовать. И Валю с Ремом. У них сегодня тоже годовщина. Как же ты, Денька, вовремя подсуетился.

– Не годовщина, мать, а двадцать пять плюс один, – поправляет Рем Герцогиню. Отодвигает стул, помогает ей сесть, а потом и мне. И сам садится рядом.

С другой стороны от меня шумно устраиваются Рена и Миша. Копошатся, толкаются. Спорят о каком-то мегалодоне.

А я улыбаюсь, оглядываю всех собравшихся за столом. Моя семья. Даже девочка Полина и малыш, растущий у нее в животе.

Наш. Лактомский.

– А где вы познакомились? – встревает в разговор Маша. Смотрит на брата пристально.

– В метро, – коротко бросает он, не задумываясь об ответе. Видимо, не хочет говорить правду, и заранее придумал отмазку.

– Не ври! Ты в метро никогда не ездишь! – через весь стол кричит Вадим, явно разрушая легенду брата. И к моему удивлению, парочка смущается. Ладно, девушка. А Денис?

– Что-то тут нечисто, – заговорщицки шепчет Рем, обнимая меня за плечи. – Надо разобраться.

– Не лезь. Доверься выбору сына. У него своя жизнь, у нас своя, – пресекаю любые попытки вмешаться.

– Тетя Валя, – Рената дергает меня за руку. – Я хочу попросить…

– Что, Реночка? – поворачиваюсь к приемной дочери. На лице румянец, глаза горят. Про таких деток говорят «кровь с молоком»

Рената восхищенно смотрит на меня во все глаза и выдыхает.

– Можно я буду называть тебя мамой?

Конец