– Крипта, – мимоходом поясняет муж. Прячет в карман куртки флешку и уточняет. – Пароль тот же?

– Да, – кивает Чебук. – Это вам. За Ренату… Не бросайте ее.

– Забери! Отдай ему! – кричу в голос. – Детей не продают и не покупают! Так нельзя, Слава!

– Тсс, Масенька, – обнимает меня муж. Затыкает рот поцелуем. – Тихо, девочка. Тихо. Потом этот тип откинется, и мы вернем. А сейчас еще попадет в чужие руки…

– Тетя Зина, квартиру на Валю перепиши, – словно не слышит меня Чебуков.

– Да, Славочка, все сделаем, – рапортует моя Герцогиня. А мне провалиться под землю хочется. Там в больнице одна маленькая девочка лежит в реанимации. Приходит в себя после наркоза. А тут ее родной отец квартирами и криптой за нее платит. Лишь бы сдыхать и забыть! Даже не узнал, как она себя чувствует.

Никаких переживаний. Только расчет.

Куда ребенка деть после таких вводных? И кому она еще поверит, если еще и я откажусь?

– Валь, ты как? Не молчи, – пронзает меня настороженным взглядом Чебуков. – Мне нужно быть уверенным…

– Я не брошу Ренату, – мотаю головой. Прикусываю губу, чтобы не разреветься. – Она мне поверила, понимаешь…

– А мы в ответе за тех, кого приручили, – подает голос Герцогиня. И я только сейчас понимаю, что никто не притронулся к еде. Да и кусок в горло не лезет. – Я помогу, Валь, – всплескивает она руками. – Ренатку невозможно не любить. Такая птичка маленькая. Беззащитная.

– Давайте Юрку помянем, и я пойду сдаваться, – усмехается криво Чебуков.

Смотрю на него, и, кажется, вижу в последний раз. Знаю, что там, на зоне, Славка чувствует себя вольготно. Но все равно, сердце сжимается от тревоги. Не вернется он. Случится что-то…

«Нет!» – гоню прочь дурные мысли. Осеняю крестом на прощание.

С помощью Рема возвращаюсь на кухню. А там в уголочке плачет моя непробиваемая Герцогиня.

– Тетя Зина! – прыгаю к ней на одной ноге. – Вы чего? Почему? Кто вас обидел?

– Мать, ты что? – нависает над нами Рем.

– Сына нет, внукам не нужна. Вере и подавно, – утирает она глаза платочком. – Одна я…

– А нам? Мы же семья! – ворчит негодующе Рем. – Юрка мне как брат был. И ты родная, мать. Помнишь, как занозу мне из пятки вытаскивала…

– Было дело, – улыбается сквозь слезы Зинаида.

– Ну вот, значит, родня. И ты, и Ренка – по любому семья наша. Сложилось оно по-дурацки. Юрка погиб, за Славку мне что-то неспокойно… Но вы с нами. Мы вас не бросим. Правда, Валь?

– Да, – говорю совершенно спокойно и четко. Как можно отказаться от стариков и детей? Я не понимаю. И не пойму никогда, наверное.

– Телек включите! – влетает на кухню Денис. – Там… Чебуков…

И сам щелкает пультом.

А в новостях уже идет репортаж, как в самом центре столицы был час назад ликвидирован при попытке к бегству главарь ОПГ…

– Ну, вот и все, – глухо бросает Рем. – Все закончилось. Славка, видимо, знал, – наливает в свой стакан виски и выпивает почти залпом. – Мась, я всех потерял. Одна ты у меня осталась!

Глава 52

– Мась, что ты хочешь? Любое твое желание выполню, – спрашивает меня следующим утром Рем. В квартире тихо. Герцогиня уехала к Ренате. Денис повез Вадьку к репетитору, и мы с Лактомским остались одни.

– Не знаю… Мороженое, наверное. И клубнику, – пожимаю плечами.

– А я думал, золото-бриллианты или яхту, – фыркает Рем, укладываясь рядом со мной. Обнимает, притягивает к себе. Целует в висок.

А меня снова прорывает. Реву, прижавшись к мощной груди мужа. Плачу навзрыд. Себя жалею, Герцогиню, Ренку…

– Ну, ну, масенька, – гладит меня по голове Лактомский. Прижимает посильнее. Впечатываюсь носом в футболку, пахнущую парфюмом, который я когда-то дарила мужа.

– Ты до сих пор им пользуешься? – спрашиваю изумленно.

– Так это мой оберег. Слышу этот запах и твою любовь чувствую. Пацаны, вон, полегли все. А я живой и невредимый. Благодаря тебе. Если уйдешь, погибну…

– Ты с ума сошел! – только и могу прошептать.

– Нет, – мотает головой муж. – Мои все там, – поднимает глаза к потолку. – А здесь только ты держишь. Не будет тебя, я за жизнь обеими руками хвататься не стану. Сопьюсь и сдохну.

– Так! Лактомский! – приподнимаюсь на локте. Смотрю на мужа внимательно. Буравлю недовольным взглядом. – Это ты брось… Кроме меня есть еще и дети…

– Ну, какие дети? Взрослые кабаны, – вздыхает он. – У меня только ты одна, Валечка. Невозможно тебя потерять.

– Рем, что это было? – обнимаю мужа. Веду ладонью по лысой голове. – Почему ты мне сразу ничего не объяснил. Встретил бы на вокзале. Рассказал бы по пути домой.

– Я растерялся, мась. Думал, у меня все под контролем. А оно видишь как оказалось. Впервые в жизни потерял самообладание. Даже когда отец погиб, держался. А тут Надя померла, и я запаниковал. Хотел ее подруге Ренку оставить. Да и сам уже привык думать, что она моя дочь. Знаешь, когда восемь лет о чем-то талдычат постоянно, оно в подкорку въедается…

– Балбес, – отворачиваюсь от мужа. Глотаю слезы и никак не могу успокоиться. И жить с Ремом не могу и не хочу. Умом понимаю! И отпустить не могу. Режу по живому и знаю, что лучше не будет.

Не изменял он. Самое главное. Ну, нахамил… А меня до сих пор кроет. Так нельзя. Надо отпустить и простить или уйти самой. А метаться между двух стульев… Так и свалиться недолго.

– Мась, а знаешь что? – легонько шлепает меня по попе Лактомский. – Приглашаю тебя на свидание.

– С гипсом? – уточняю, не поворачиваясь.

– Ну а что? Далеко от меня не убежишь, – опаляет жарким шепотом мое ухо Рем. – Давай. Помогу одеться. И отвезу тебя в такое место… Закачаешься…

– Мне и тут хорошо, – заворачиваюсь в одеяло.

– Тогда так тебя и понесу, – муж делает попытку поднять меня.

– Ты с ума сошел?

– Да я по жизни дурковатый, –