Этап второй: перерезать кабель интернета. Бегу в кухню, хватаю шаткую табуретку и острый нож для овощей, мчусь на лестничную площадку. В щитке паутина проводов — понятия не имею, какой из них наш. Нет времени с этим разбираться, и я на всякий случай режу все подряд — пусть соседи сами со своими проблемами разбираются, а мне лишь бы время выиграть.

Этап третий, самый сложный: вывести из квартиры Алинку так, чтобы истерику не устроила и мать не разбудила. Сердце колотится так сильно, что, кажется, вот-вот выпрыгнет из груди.

Захожу в спальню. Приглушённый свет ночника — Алина хоть и выросла, а без света спать так и боится — выхватывает из темноты спокойное лицо дочери. Опускаюсь на колени у кровати и осторожно трясу её за плечо.

— Тихо, Алин. Быстро собирайся. У меня для тебя подарок, — шепчу, когда она открывает сонные глаза. — Только очень быстро и тихо.

— Пап, сейчас⁈ — она щурится, пытаясь разглядеть время на часах. — Который час?

А мне ещё страшнее становится. Марго вчера чётко сказала, что сама всё расскажет дочери. Она такого наговорит, что я свою крошку навсегда потеряю! Чёрт бы побрал Катьку и все её прелести! Она во всём виновата. Только она! В голове всплывают картины вчерашнего обеда: её нарочитый смех, слишком откровенное платье, томные взгляды и всё, что мы делали в кабинке…

— Без вопросов, солнце, обещаю, что ты не пожалеешь! — говорю, поднимаясь на ноги и чувствуя, как предательски дрожат руки.

Выхожу из комнаты, а сам лихорадочно соображаю, что ей выдать в качестве сюрприза. Можно, конечно, сунуть денег, но как объяснить, почему такой подарок необходимо было делать в шесть утра⁈

Но это уже неважно. Главное — выманить дочь из квартиры.

Меня потряхивает, и каждая минута тянется как час, пока я жду Алинку в кухне. Пью кофе, но горечь во рту не перебивает вкуса приближавшегося краха.

— А завтракать не будем? — шепчет дочь, удивлённо оглядывая пустой стол.

— В кафе заедем, — отвечаю, стараясь, чтобы голос не дрогнул. — Давай тихонько в прихожую и одевайся. Маму не будем будить.

Наконец-то выходим из квартиры, и я, пока Алинка, зевая, вызывает лифт, незаметно закрываю дверь на верхний замок. Разумеется, забрав с собой ключи жены и запасные.

Однако в машине отмолчаться не получается, мне приходится импровизировать.

— Что за сюрприз, пап? — добивается дочь, ёрзая на сиденье. — Я в универ успею?

— Потому я тебя так рано и поднял, — говорю слишком бодро, чувствуя, как ложь режет горло. — Помнишь, ты мечтала об абонементе в «Мультивселенную»? Так вот, я решил сделать тебе сюрприз и его купить.

Ничего умнее круглосуточного фитнес-центра в голову не приходит. Естественно, дочь смотрит на меня как на сумасшедшего, но, к счастью, не спорит.

— А вечером нельзя было? — косится на часы.

— Там вечером очереди, — выдумываю на ходу. — А сейчас ты спокойно всё посмотришь, в бассейне поплаваешь…

— Я же купальник не взяла!

— Там купишь! — почти срываюсь.

В общем, еле-еле удаётся затолкать Алинку в фитнес-центр, сунув ей платиновую карту с наказом ни в чём себе не отказывать, а сам мчусь к матери. И когда оказываюсь на родительском пороге, уже не выдерживаю — падаю перед ней на колени, прижимаюсь к её ногам щекой и молю, как в детстве:

— Мам, мне конец. Жена всё узнала… и про измену, и про то, что обещал любовнице её долю в бизнесе… Помоги! Что мне делать⁈

Пауза. На несколько секунд мать будто превращается в мраморную статую, а потом…

— Идиот! Совсем мозги атрофировались! — взрывается она, хватает первый попавшийся под руку зонт и лупит меня по спине. — Весь в своего отца безмозглого!

Но я знаю — сейчас она сбросит пар, а потом… потом обязательно придумает выход. Ведь мама всегда находила решение. Даже когда казалось, что его нет.

Глава 12

В налоговой меня встречают приветливо и быстро решают мой вопрос. Беззлобно журят за беспечность, но отпускают без лишних нравоучений.

Артём ждёт в зале, а Тимура в здании нет. Я не спрашиваю у брата, где он, но внутренний голос шепчет: «Он охотится на Данилу».

— Тём, дай телефон, я Алине позвоню, — прошу, как только мы садимся в машину.

Мозг вот-вот взорвётся от мыслей и решений, которые нужно принять немедленно. Дверь в квартиру мы прикрыли, но срочно нужен мастер — то ли чинить металлическое полотно, то ли менять. Хочу подать на развод. Посмотреть Даниле в глаза и, возможно, врезать ему так, чтобы запомнил на всю жизнь. Затем вычеркнуть его из своей жизни — быстро, безжалостно, навсегда.

— На, я уже набрал, — брат протягивает трубку, выдергивая меня из водоворота мыслей.

Долгие гудки, затем голос автоответчика: «Абонент недоступен». Нервы натягиваются, как струны.

— Тимур разбирается с Данилой? Алина с ним? — спрашиваю, замечая, что мы едем не в сторону моего дома.

— Сейчас всё прояснится. — Брат сворачивает к городской библиотеке. — Тимур велел ехать в «Князь».

— У него что, целое агентство в библиотеке? — удивляюсь.

— А что тут такого? Им нужны деньги, а «Князю» — подвалы купеческого дома, — усмехается Артём.

На этот раз мы не идём через главный вход, а обходим здание и спускаемся в подвал. Брат звонит в массивную металлическую дверь, и через пару секунд нас впускают в «княжеские казематы».

Я слегка преувеличиваю, конечно. В подвале свежий ремонт, хорошая вентиляция и дневное освещение, но ощущение такое, будто попала в подпольное казино или тюремный блок. Пока идём по длинному коридору, замечаю несколько дверей с квадратными окошками для кормления — точь-в-точь как в камерах.

Нас проводят в тёмную комнату с прозрачной стеной. Допросная. Такие показывают в криминальных сериалах.

— Твоего мужа пока не нашли, но взяли Котёхину и её подельника, — говорит Тимур, кивая в сторону стекла.

Заглядываю туда и вижу ту самую парочку аферистов, которых раньше видела только на фото. Но сегодня они выглядят не так гламурно, как в ресторане. У Котёхиной опухшие глаза, нос красный от слёз или, может, от страха. Алик Сурков злится, сжимает кулаки, весь напряжён, будто готов рвануться в бой.

— Это похищение! Вам это с рук не сойдёт! — вдруг орет мужчина, бьёт ладонью по столу. — Вы хоть понимаете, с кем связались⁈ Вы знаете, кто мой отец⁈

— Знаем-знаем, — спокойно отвечает Князев. — Ладно, пойду с ними побеседую.

Тимур выходит из тёмной комнаты и через секунду появляется в соседней. Начинает допрос. Князев сразу озвучивает парочке неопровержимые доказательства их мошеннической схемы. Прокурорский сынок пытается выкрутиться, а Котёхина отчаянно трусит и моментально валит всё на Данилу.

— Я никогда у него ничего не просила! Он сам предложил мне долю жены и попросил найти надёжного человека! — истерично голосит.

Противно это всё слушать. Но больше всего гложет другой вопрос: где моя дочь?

— И что с ними будет? — спрашиваю брата, глядя на допросную комнату.

— К сожалению, ничего, — бурчит он. — Это воспитательные меры.

— А Тимуру точно ничего не грозит? Ведь Сурков прав — это похищение. У него же отец прокурор.

Артём смеётся, будто я сказала глупость.

— За Князева вообще не волнуйся. У него такие связи, что прокурор сам лично сына выпорет, когда узнает, кому он дорогу перешёл.

— Не хочу на это смотреть, Тём. И не понимаю, зачем мне всё это нужно.

— А для тебя это тоже воспитание, — хмуро отвечает брат. — Чтобы ты убедилась и ни за что своего ублюдочного мужа не простила.

— Даже в мыслях такого не держала! — возмущаюсь я.

— Знаю я вас, женщин. Надавит на жалость, Алинку подключит — и ты не сможешь отказать.

— Я переживаю за Алину! — резко обрываю его. — Уже одиннадцатый час, почему она не перезванивает⁈

Артём со вздохом лезет за телефоном, но в этот момент дверь распахивается, и в комнату входит Тимур. Телефон прижат к уху, лицо напряжённое.

— Что он там делает? — хмуро бросает в трубку. Пауза. — Сейчас приедем.