Надо глянуть соединение кабеля на лестничной площадке!

Накидываю халат, пытаюсь открыть дверь и понимаю, что заперта на верхний замок! Ищу ключи — нет ни моих, ни запасных!

Сползаю по двери.

Идиотка! Ну кто меня вчера за язык тянул⁈

Паника! У меня самая натуральная паника! Сердце бешено колотится, в висках стучит, а в груди будто камень. Нечем дышать — каждый вдох даётся с трудом, словно лёгкие сжали стальные обручи. Слёзы из глаз катятся градом, горячие и солёные, оставляя на щеках мокрые дорожки. Данила посмел запереть меня в квартире и оставить без связи, а сам, наверное, уже мчится подписывать моей подписью документы! Что делать⁈ Боже, что делать?

Мысли путаются, мечутся, как перепуганные птицы. Попытаться спуститься с балкона по связанным простыням? Ох, нет. От одной мысли о головокружительном спуске с пятого этажа паника усиливается, ноги подкашиваются, а в животе холодеет. Мне нечем дышать! Бегу в кухню, распахиваю окно — ледяной воздух бьёт в лицо, но хотя бы позволяет глотнуть кислорода.

Затуманенный слезами взгляд падает на Савку Ракитина — соседа с четвёртого. Парень на два года старше Алинки, и я в своё время запрещала дочке с ним общаться. Он… Он… Слишком красивый и заметный мальчик. Высокий, статный, с тёмными волосами и пронзительным взглядом. Чем-то напоминает мне Князева в молодости…

— Савелий! — кричу, наплевав на приличия, отчаянно машу рукой.

Парень поднимает голову, брови взлетают вверх от удивления.

— Что-то случилось, Маргарита Сергеевна? — басит он, и голос у него теперь низкий, мужской, совсем не такой, как был пару лет назад.

— Да! Мне срочно нужен телефон! — почти кричу, чувствуя, как дрожит голос.

— Сейчас поднимусь, — без лишних вопросов говорит Савелий и сразу же направляется к подъезду.

Сердце ёкает. Сейчас он поднимется, подойдёт к квартире… а дверь я открыть не смогу. Стыдоба какая! Точно придётся съезжать, когда всё закончится.

Бегу к двери, прикладываю ухо. Слышу, как приезжает лифт, раздаются тяжёлые шаги по лестничной площадке.

— Савелий, миленький, я не могу тебе открыть! — кричу, не дожидаясь, пока он позвонит. — Я заперта. И интернета нет! Пожалуйста, позвони по номеру, который я тебе скажу, и передай мои слова! Сможешь?

За дверью — лёгкая пауза.

— Маргарита Сергеевна, может, Алине позвонить? Что случилось?

— Нет, не надо Алине! — резко отвечаю. — Набери моему брату! Его зовут Артём!

Я только его номер помню наизусть. Придётся и брата втягивать. Но жалости к Даниле не осталось — только холодная ярость.

— Хорошо-хорошо, диктуйте номер.

Диктую цифры, зажмурив глаза. Пауза. Потом слышу, как Савелий объясняет, кто он такой и по какому поводу беспокоит.

Пауза, и я выкрикиваю своё сообщение брату:

— Артём, позвони срочно Князеву и скажи, что я заперта в квартире и без связи! В налоговую поехать не могу! Он знает, что делать!

За дверью — шёпот, неразборчивые фразы. Потом Савелий чётко повторяет:

— Маргарита Сергеевна, ваш брат говорит, чтобы вы не переживали. Он всё сделает. Велел вам ждать его собранной.

Слёзы снова накатывают, но теперь от облегчения.

— Спасибо тебе огромное! — горячо благодарю. — Ты меня буквально спас!

— Не за что, Маргарита Сергеевна. — Его голос тихий, но твёрдый. — И это… Не беспокойтесь. Я никому ничего не расскажу.

Шаги удаляются.

Какой же он всё-таки хороший… А вот я — дура! Совсем не разбираюсь в людях и доверяю не тем.

Чувствую опустошение. Бреду в ванную, брызгаю ледяной водой в лицо, чищу зубы, принимаю душ — всё на автомате. Плетусь в комнату одеваться. Сегодня нет сил ни на выбор наряда, ни на макияж. Стягиваю волосы в пучок, надеваю первые попавшиеся джинсы и старый свитер. Ползу в кухню, наливаю кофе и сажусь ждать. Больше мне ничего не остаётся.

Сижу за столом, тяну любимый напиток, но сегодня он горчит. Как будто поднялся осадок и отравляет привычный вкус. Всё как в моей жизни.

Минут через двадцать тишину в квартире разрывает оглушительный грохот — кто-то лупит кувалдой по металлической двери. Я вскакиваю со стула, сердце колотится где-то в горле. Бегу в прихожую.

— Артём, это ты? — пытаюсь перекричать скрежет металла.

— Марго! Отойди от двери! — узнаю голос брата сквозь рёв перфоратора.

Стена дрожит, сопротивляясь напору. Вдруг — громкий щелчок замка. Дверь с визгом распахивается.

В проёме, за спинами двух спасателей в спецкостюмах стоит Артём. Его лицо — сплошная маска ярости.

— Ты вообще понимаешь, что творишь⁈ Почему вчера мне ничего не сказала⁈ — хватает меня за плечи, трясёт.

— Я не… — Пытаюсь вырваться.

— Молчи! — рычит он, разворачиваясь к спасателям. — Всё, мужики, свободны. Спасибо. Докладывайте начальнику, что я всё привезу в часть, как и обещал. — Когда те уходят, Артём пинает оторванную дверную петлю. Она со звоном улетает в угол. — Ну что, героиня? — сквозь зубы шипит брат. — Наигралась в бедную сиротку, которая всё сама да сама?

Я молчу, кусая губу до крови. Артём вдруг резко выдыхает, проводит рукой по лицу:

— Ладно… Собирайся. Быстро.

— Куда? — протираю ладонью мокрые щёки.

— К Тимуру, — бросает он через плечо, набирая номер. — Он уже договорился в налоговой. Тебя ждут.

Глава 11

Данила

После похода в ресторан с Котом настроение улетело в пропасть с бешенной скоростью. На душе скребут кошки, а в висках стучит, будто кто-то молоточком методично долбит по черепу. Проснулось чувство вины, липкое и противное, как паутина на лице, и тут же накатило дурное предчувствие, холодной волной разливающееся по спине. Марго точно не поверила моей нелепой отмазке про друга из бани, а если она начнёт копать… Если обратится к своему братцу, этому чертову Артёму с его связями… Даже думать об этом не хочется, но мысли, как назойливые мухи, так и кружат вокруг этого.

Окончательно себя накрутил, когда не застал Марго на работе, а когда позвонил, она холодно бросила, что поехала к родителям. И застряла там. Метался по квартире, сжимая кулаки до белых костяшек, и в конце концов сорвал пробку с дорогущего коньяка. Золотая этикетка, выдержка тридцать лет — а горечь во рту всё равно не перебивает, только усиливает. Не выдержал и, прикрывшись заботой, попросил дочку позвонить матери, напомнить, что у неё есть семья и шляться ночами негоже.

Но Алинка, надув губки, бросила трубку через минуту и сообщила, что Марго от бабки с дедом уехала, но домой не торопится. Развеяться ей, видите ли, захотелось. От этих слов что-то ёкнуло в груди, и я понял — всё, точка невозврата пройдена.

Явилась Марго только в полночь — бледная, с твёрдым взглядом и плотно сжатыми губами. И подтвердила мои самые худшие опасения одним лишь ледяным: «Я всё знаю. Подаю на развод». Её глаза, обычно тёплые, вчера смотрели на меня, как на предателя, как на чужого.

Марго закрылась в спальне на замок — пришлось спать на диване в гостиной, где каждая пружинка впивается в бок. С моей-то спиной! Благо коньяк сделал своё дело — я смог уснуть. Но даже алкоголь не смог заглушить предчувствие надвигавшейся катастрофы.

Утром подрываюсь в пять, и когда сознание проясняется, волосы на голове буквально шевелятся! Марго вчера чётко сказала, что поедет утром в налоговую отзывать свою электронную подпись и подавать на развод. В голове моментально проносится: бизнес, имущество, Алинка… Всё рушится.

Мне срочно нужно что-то сделать, чтобы ей помешать! Но что⁈ Мысли мечутся, как мыши в западне.

Принимаю душ. Ледяные струи воды не приносят облегчения, зато в голову приходит единственная здравая идея — надо ехать к матери. Она всегда знала, как выкрутиться из самых сложных ситуаций. А чтобы жена не наделала глупостей, необходимо её временно изолировать. План формируется сам собой, складывающийся в мрачную картину, как пазл.

Выскакиваю из ванной, на ходу натягивая халат, и иду сразу в прихожую. Отлично помню, что вчера у Марго в руках телефона не было. Значит, трубка либо в сумке, либо в пальто. И точно! На ощупь нахожу разряженный гаджет в кармане её лёгкого пальто. Вот ещё факт, добавляющий нервов — для кого она вчера так выряжалась? Но этап первый выполнен.