— Что здесь делала Алёна? — его голос был резким, как удар хлыста.

Вероника вздрогнула и судорожно сжала визитку в кулаке.

— Вы не стучитесь? — выпалила она, пытаясь скрыть панику за вспышкой гнева.

— Я спрашиваю, что здесь делала моя бывшая жена? — он подошёл к столу, и его взгляд упал на её сжатый кулак. — Что это?

— Ничего. Реклама. Новый фитнес-клуб, — она попыталась шутить, но голос подвёл её.

Орлов молча разжал её пальцы и вынул визитку. Увидев имя, его лицо исказилось от ярости.

— Чёрт побери! — выругался он, швырнув картонку в урну. — Что она тебе наговорила?

— О, ничего особенного. Просто поинтересовалась моей ценой, — язвительно ответила Вероника, вставая. Её переполняли эмоции — гнев, обида, страх. — Оказывается, я могу получить вдвое больше, если уйду. Неплохой опцион, не правда ли?

Он схватил её за руку выше локтя. Его пальцы впились в её плоть почти до боли.

— Ты что, всерьёз думаешь, что я позволю этой стерве диктовать мне, с кем работать?

— А разве это вопрос работы, Александр Викторович? — она вырвала руку. — Или всё-таки хобби? Дорогое, но недолгое развлечение?

Он отшатнулся, словно её слова были ударом. В его глазах мелькнуло что-то похожее на боль, но тут же погасло, сменившись привычным холодом.

— Так. Значит, ты предпочитаешь верить ей. А не своим глазам.

— А что я должна видеть? — её голос сломался. — Ты то приближаешься, то отталкиваешь! Ты говоришь, что я тебе нужна, а на следующий день ведёшь себя так, будто мы едва знакомы! Может, она права? Может, для тебя это просто игра?

Он вдруг замолчал. Гнев исчез, сменившись странной, тяжёлой усталостью. Он провёл рукой по лицу.

— Да, — тихо сказал он. — Это игра. Самая опасная игра в моей жизни. И я плохой в ней игрок. Потому что я не знаю, как это делать по-другому.

Он посмотрел на неё, и в его взгляде была такая беззащитность, что у Вероники перехватило дыхание.

— Я старше тебя на двадцать лет, Вероника. У меня за плечами две неудачных семьи, куча ошибок и привычка всё контролировать. Ты врываешься в мою жизнь, как ураган, и ломаешь все мои схемы. Ты заставляешь меня чувствовать… чувствовать снова. И это меня пугает до чёртиков.

Он сделал шаг к ней.

— Алёна не права только в одном. Для меня ты не развлечение. Ты… катастрофа. Прекрасная, всепоглощающая катастрофа. И я не знаю, переживу ли я её.

Вероника стояла, не в силах пошевелиться. Его слова были горькими, честными и самыми желанными, которые она когда-либо слышала.

— Я не хочу быть твоей катастрофой, — прошептала она. — Я не хочу тебя ломать.

— Слишком поздно, — он медленно, как бы давая ей время отступить, притянул её к себе. Его руки обхватили её талию. — Ты уже это сделала.

И на этот раз его поцелуй не был намёком или случайностью. Он был властным, требовательным, полным отчаяния и голода. В нём была вся накопленная за недели напряжённость, весь гнев, вся неуверенность. Вероника ответила ему с той же страстью, впиваясь пальцами в его плечи, забыв обо всём — об Алёне, о работе, о двадцати годах разницы. Существовал только он. Его губы, его руки, его тело, прижатое к её телу.

Когда они наконец разъединились, чтобы перевести дыхание, он прижал её лоб к своему.

— Это ужасная идея, — прошептал он, его дыхание было горячим на её губах.

— Знаю, — она закрыла глаза. — Продолжай.

Он снова поцеловал её, и в этот раз поцелуй был медленнее, глубже, более осознанным. Это была не вспышка ярости, а начало чего-то нового. Страшного, неизвестного и невероятно желанного.

Раздавшийся резкий звонок стационарного телефона на столе заставил их вздрогнуть и отпрянуть друг от друга, как подростков, застигнутых родителями. Орлов с раздражением взглянул на аппарат, но не стал поднимать трубку. Воздух в кабинете снова наэлектризовался, но теперь по другой причине.

— Иди домой, — сказал он, его голос снова приобрёл оттенок приказа, но теперь в нём слышалась хриплая нежность. — Сегодня. Сейчас.

— А ты? — спросила она, всё ещё пытаясь отдышаться.

— Мне нужно… подумать. — Он отвернулся и подошёл к окну. Его спина, обычно такая прямая и неуязвимая, сейчас выглядела напряжённой. — Иди, Вероника. Пока я не передумал и не совершил чего-то, о чём мы оба будем жалеть.

Она поняла, что на сегодня отвоёвано достаточно. Она взяла сумочку и молча направилась к выходу. На пороге она обернулась.

— Я не уйду, Александр, — тихо сказала она. — И не за двойную цену.

Он не обернулся, но она увидела, как дрогнули его плечи. Она вышла, закрыв за собой дверь.

Орлов стоял у окна, глядя на вечерний город. Его сердце стучало с бешеной частотой. Он провёл пальцами по губам, всё ещё чувствуя её вкус — кофе, виски и что-то неуловимо сладкое. Он был прав. Это была катастрофа. Но впервые в жизни он не хотел её избегать. Он хотел нырнуть в неё с головой.

Доставая телефон, он набрал номер.

— Мария, — сказал он, когда секретарша ответила. — Отмените все мои совещания на завтра. И найдите мне всё, что можно, на Алёну. Все её текущие проекты, финансовые потоки. Всё.

Он положил трубку. Война объявлена. И на этот раз он будет сражаться не за компанию. Он будет сражаться за неё.

Глава 9: Утро после и искусство делать вид, что ничего не произошло

Солнце, бившее в окна её квартиры, казалось Веронике откровенным издевательством. Как может мир сиять с такой бессмысленной, натужной бодростью, когда её собственная вселенная лежит в руинах, пусть и прекрасных? Она провела ночь без сна, ворочаясь в постели и раз за разом прокручивая в голове тот поцелуй. Его губы. Его руки. Его слова: «Ты — катастрофа».

Она заставила себя встать, принять душ такой холодный, что перехватывало дыхание, и надеть самый строгий, почти монашеский костюм — чёрный, с высоким воротником. Броня. Ей понадобится вся броня, какая есть.

В офисе царила привычная утренняя суета, но Вероника уловила в воздухе лёгкое, едва заметное изменение. Секретарши перешёптывались, замолкая при её появлении. Взгляды сотрудников, обычно скользившие мимо, теперь задерживались на ней