Сердце Вероники пропустило удар. Она поняла, что игра зашла слишком далеко. Она не просто хотела его победить. Она хотела его. Этого властного, строгого, невыносимого мужчину, который сидел на её столе и смотрел на неё так, словно хотел снять слой за слоем всю её защиту.

— Может, и не стоит игнорировать? — выдохнула она, сама удивляясь своей смелости.

Он медленно покачал головой.

— Это было бы большой ошибкой. Я твой работодатель. Ты — временный сотрудник. Всё это… — он сделал жест, охватывающий пространство между ними, — … слишком сложно.

— А я обожаю сложности, — она поставила стакан и поднялась, чтобы оказаться с ним на одном уровне. Теперь они стояли нос к носу. — Боитесь, Александр Викторович?

Его глаза сузились. В них вспыхнул опасный огонёк.

— Ты не знаешь, чего ты просишь.

— А ты боишься, что я не справлюсь?

— Я боюсь, что справишься, — он прошептал. И это прозвучало как признание куда более страшное, чем любой отказ.

Он наклонился. Она зажмурилась, ожидая поцелуя. Но его губы коснулись не её губ, а виска. Лёгкое, почти невесомое прикосновение, от которого по всему телу пробежали мурашки.

— Это не игра, Вероника, — его шёпот был горячим у неё уха. — Со мной не играют. Со мной либо остаются до конца, либо не начинают. Подумай. Хорошо подумай.

Он выпрямился, взял свой стакан и вышел из кабинета, оставив её одну с бешено колотящимся сердцем и полным стаканом виски.

Она просидела так ещё с полчаса, пытаясь прийти в себя. Он был прав. Это не игра. Это была ловушка. И самая ужасная часть заключалась в том, что она добровольно в неё шла.

В понедельник всё должно было вернуться на круги своя. Но не вернулось. Потому что утром в понедельник на пороге её кабинета появилась она.

Высокая, ухоженная, с холодной, как ледяная скульптура, красотой. Женщина лет сорока пяти в безупречном костюме от-кутюр. Алёна Орлова. Вторая, и, как поговаривали, самая циничная из бывших жён Александра.

— Вероника Колесникова? — её голос был сладким, как сироп, и острым, как лезвие. — Я слышала о вас так много. Полагаю, у нас есть пятнадцать минут, чтобы обсудить ваше… будущее. Вернее, его отсутствие в стенах этой компании.

Она вошла, не дожидаясь приглашения, и опустилась в кресло, как королева на трон. Вероника, ошеломлённая, медленно села за свой стол. Война только что вышла на совершенно новый уровень. И противник оказался куда более изощрённым, чем скептичные журналисты и чиновники.

Алёна улыбнулась ледяной улыбкой.

— Итак, милая, давайте начистоту. Сколько он вам платит за то, чтобы вы изображали из себя его юную спасительницу? Я готова удвоить сумму. При условии, что вы уйдёте. Сегодня.

Глава 8: Ядовитый коктейль из бывшей жены и текущих чувств

Кабинет, который всего за несколько недель стал для Вероники личной крепостью, вдруг наполнился ледяным, разреженным воздухом, словно её выбросило в открытый космос. Алёна Орлова сидела напротив, поправляя идеально отутюженную складку на брюках, и её присутствие было осязаемо, как запах дорогих духов и скрытой угрозы.

— Ну что, милая? — повторила Алёна, с наслаждением растягивая слова. — Я жду вашего ответа. Я человек деловой, и время, как вы понимаете, деньги. Особенно когда речь идёт о таком… деликатном деле.

Вероника заставила себя сделать медленный, спокойный вдох. Адреналин, ударивший в голову, нужно было обуздать. Она не позволит этой женщине себя сломать.

— Госпожа Орлова, — начала она, и её голос, к её собственному удивлению, прозвучал ровно и холодно. — Я не понимаю, о каком «изображении» идёт речь. Я нанята вашим бывшим мужем для выполнения конкретной работы. И я её выполняю. Если у вас есть претензии к моему профессионализму, это можно обсудить с ним.

Алёна рассмеялась. Звук был похож на звон хрустального бокала, который вот-вот разобьётся.

— О, какая трогательная преданность! Прямо как у собачки. Но давайте не будем наивными. Я знаю Александра лучше, чем кто-либо. Он не нанимает молодых и ярких женщин только за их профессиональные качества. Для него это… хобби. Временное развлечение. Дорогое, но недолгое. И поверьте мне, когда это развлечение надоест, он не станет церемониться. Вы останетесь у разбитого корыта без гроша и с испорченной репутацией. Я предлагаю вам цивилизованный выход.

Вероника чувствовала, как гнев поднимается по её горлу горячей волной. Но она сжала пальцы под столом. Она не даст ей удовольствия увидеть её злой или униженной.

— Ваше предложение звучит очень… драматично. Но, к сожалению, я не играю в мыльные оперы. Я работаю. И пока Александр Викторович доволен моей работой, я остаюсь на своём месте. Если он захочет меня уволить, пусть скажет это сам.

Глаза Алёны блеснули холодным торжеством. Она наклонилась вперёд, опустив голос до интимного, ядовитого шёпота.

— Он не уволит тебя, дурочка. Он будет держать тебя на крючке, пока ты ему интересна. Он будет кормить тебя намёками, дарить подарки, как ту шаль… да, я знаю. А потом, когда ты окончательно потеряешь голову и полезешь в его постель, он тут же остынет. Потому что он не выносит привязанности. Для него это слабость. И ты станешь для него напоминанием об этой слабости. Он уничтожит тебя. А я… — она откинулась на спинку кресла, — я просто пытаюсь спасти тебя от самой себя. За хорошие деньги.

Каждое слово било точно в цель. Вероника чувствовала, как её уверенность даёт трещины. Ведь часть того, что говорила Алёна, была правдой. Его поведение — это постоянные качели: притяжение и отталкивание, теплота и лёд.

— Спасибо за заботу, — с усилием выговорила Вероника. — Но я привыкла сама разбираться со своими ошибками.

— Ошибка уже совершена, дорогая. Ты впустила его в свою голову. Теперь вышвырнуть его оттуда будет очень больно. — Алёна поднялась, её движения были плавными и грациозными, как у пантеры. Она бросила визитку на стол. — Мой номер. Думать будешь до конца дня. Завтра моё предложение потеряет актуальность. И тогда… тогда тебе придётся иметь дело уже не со мной.

Она вышла, оставив за собой шлейф дорогих духов и ощущение надвигающейся катастрофы.

Вероника сидела, не двигаясь, несколько минут. Руки у неё дрожали. Она взяла визитку. Простой белый картон, имя, номер телефона. Ничего лишнего. Элегантное оружие.

Она не заметила,