Глава 8. Вот это поворот!

Я иду по коридору в полном отчаянии, с горькой обидой, вцепившейся в сердце ледяными пальцами. Каждый шаг даётся с неимоверным трудом, будто к ногам прикованы пудовые гири. А тяжесть внутри такая, что даже воздух кажется плотным и вязким.

Тыкаю кнопку вызова лифта и стою, несчастно опустив голову.

Мне даже не хочется полюбоваться потрясающим интерьером высокого холла-колодца в этом фантастическом деловом центре, поражающем своей масштабной архитектурой. Нет ни сил, ни желания. Хотя посмотреть тут есть на что.

Вместо привычного потолка холла — бесконечная, залитая светом высота. Холодный воздух поднимается вверх по этому гигантскому головокружительно-высокому колодцу, где каждый этаж — как кольцо, охватывающее пустоту. Балконы-галереи вьются спиралью снизу доверху, уходя вверх, всё выше и выше. А два лифта движутся в этом пространстве, как капли в прозрачной трубе: большой — для всех, и маленький — для руководства. Для тех, кто стоит намного выше по карьерной лестнице, чем простые служащие низшего звена.

Кабина "особого" лифта, в отличие от общественного металлического, тоже прозрачная, из непробиваемого стекла. Она утоплена в дальнюю стену напротив меня и идёт строго по вертикали, будто отсечённая линейкой. В ней, словно космическая капсула, движется кабина, то появляясь из пустоты, то снова скрываясь.

В какой-то момент она достигает моего уровня, и я машинально поднимаю глаза.

Мужчина в чёрном пальто, с глубоким шрамом на правой щеке и темными, как безлунная ночь, глазами… тот самый, с парковки… стоит внутри, небрежно оперевшись локтем о перила, и разговаривает по мобильному телефону. При этом он смотрит на меня сквозь прозрачную стену кабины безо всякого выражения. В упор. Несколько долгих секунд, пока лифт не уносит его наверх.

Я не осознаю, что затаила дыхание, пока мужчина не скрылся из зоны видимости.

Интересно, кем он тут работает?.. Судя по лифту, он наверняка руководитель какого-нибудь отдела. Может быть, другого отдела продаж, как Акулов. Эх, жаль, что не он принимал у меня собеседование…

Наконец-то подъезжает и мой лифт. Большой и громоздкий, способный вместить приличную толпу посетителей и простых служащих. Я вздыхаю и делаю шаг вперед, собираясь войти в кабину, как вдруг слышу позади топот.

Недоуменно оборачиваюсь.

Акулов Давид Олегович, неожиданно выскочивший из своего кабинета, целеустремленно несется за мной по коридору, словно спортсмен, вознамерившийся побить чей-то рекорд в забеге на пятиметровку. Его прямо не узнать. Кажется, будто высокомерное лицо бесчувственного начальника отдела продаж подменили совершенно другим — сконфуженно-встревоженным и напряженным.

— Елизавета Михайловна! — пыхтит он, еле отдуваясь на ходу. — Подождите!

Он догняет меня у лифта и натянуто улыбается, ослабляя галстук. Щеки у него становятся багровыми от слишком внезапной физической нагрузки и странного скачка настроения.

— Мы, кажется, не до конца поняли друг друга, Елизавета Михайловна. Простите за резкость, я просто сегодня с утра не в духе… гм… не выспался. Вы приняты. С завтрашнего дня. В приемный отдел первого этажа для посетителей, младшим офис-менеджером.

Я изумленно моргаю. Смысл его слов доходит не сразу из-за того, что в голове до сих пор эхом звучит совсем другое: "Вы не подходите" и "У нас тут не кружок домохозяек".

— Простите? Вы же… сказали…

— Да-да, я пересмотрел свое… э-э… поспешное мнение. И пришел в выводу, что оно ошибочное. Вы заслуживаете шанса. Особенно учитывая то, что вы мать-одиночка с двумя детьми, нуждающаяся в поддержке.

— Заслуживаю шанса?.. — продолжаю обалдевать я, не веря своим ушам.

Он же только что в кабинете говорил абсолютно противоположное и унижал меня так, что я чуть не разревелась от обиды и отчаяния!

— Да-да, именно. Я подумал, что с таким мужеством и стойкостью в характере у вас есть… гм… потенциал. Мы рады будем вас видеть в нашей команде. Пройдёмте со мной, надо побыстрее оформить документы…

Акулов суетливо улыбается и показывает мне дорогу рукой, словно официант в дорогом ресторане.

Я в полном шоке иду вместе с ним, не понимая, что происходит. Только что услышанное: "Мы рады будем вас видеть в нашей команде!.." полностью сбивает с толку. Откуда такая перемена?

Непонятно. Что-то не верится мне в подозрительно внезапное просветление в мозгах этого грубияна.

— Скажите, Елизавета Михайловна… — его голос звучит почти ласково, — а у вас, случаем, нет знакомых в нашей корпорации? Ну, например, Батянин… не знаете такого?

— Нет, — недоуменно моргаю я. — А кто это?

Он хмурится, но быстро вновь надевает улыбку и, так и не ответив, смотрит на наручные часы.

— Ох, прошу прощения, давайте поторопимся. У меня совещание через десять минут. Я провожу вас в отдел кадров.

Я растерянно киваю. Внутри какие-то смешанные чувства — тревога, радость, недоверие. Что это было? Почему вдруг «мы вас берём»?

Глубоко вздыхаю и отодвигаю ненужные мысли в сторону. Сейчас уже неважно, почему приняли. Главное — это произошло. У меня получилось взойти на этот мост в стабильное будущее для меня и моих детей!

Теперь бы удержаться на нем. И поверить в надежду, шепчущую, что всё действительно начнёт налаживаться.

Глава 9. Чайное совещание

— Всё-таки это подозрительно, — Маша подливает себе еще немного любимого домашнего чая в кружку с отбитой ручкой. — Я не верю, что этот ваш Акулов сам по себе взял и передумал. У таких типов эго обычно размером с небоскреб. А про совесть и объективность вообще молчу… Грубиян самовлюбленный, короче!

Вечер подкрался незаметно. Тихий и мирный, с легким ветерком, несущим через окно слабый запах чего-то жареного от соседей.

Я сижу напротив младшей сестры с поджатыми под стул босыми ногами и рассеянно смотрю, как за окном Женька смеется над Павликом. Наш дом всегда звенит веселыми детскими голосами и живёт своей жизнью. И в этом есть что-то… чрезвычайно утешительное для меня. В любом настроении.

Павлик гоняет облезлого котёнка, недавно подобранного им на помойке, а котёнок — самого себя. Гусь Гриша, бессменный охранник двора и ворот, пока настороженно присматривается к новому питомцу. Словно интересуясь мнением, он поглядывает одним глазом на другого нашего старожила — ручного ворона, облюбовавшего себе место на поленнице. Но тому пофиг на котёнка. Его гораздо больше интересует блестящая заколка, которую он стащил утром с моего подоконника. Не ворон, а сорока настоящая, ей-богу.

В общем-то вполне будничная картина нашего семейного времяпровождения по вечерам.

Правда, сегодня мне почему-то кажется, что всё иначе. Как будто нынешний день я закончила очень важной точкой. Не жирной или драматичной, а как в старых рукописях — аккуратной, легкой и маленькой. С чувством тихого удовлетворения за каждую строчку. И закрыла страницу, окончательно оставив мое прошлое позади.

Да, этот вечер именно такой. Пограничный между моей прошлой жизнью и… другой. Той, которая начнется прямо завтра.

Кружка с облезшей надписью "Мой чай-выручай" приятно греет ладони. От нее пахнет ароматными смородиновыми листьями и душистой мелиссой, успокаивая взбудораженные за день нервы.

— И всё-таки, как ты думаешь, что с ним такое стряслось до момента просветления в мозгах? — Маша, как всегда, задаёт вопрос в лоб. — Почему этот Акулов тебя сначала размазал, как паштет, а потом едва не ручки целовал? Да еще и самолично галантно сопроводил в кадры?..

— Я не знаю, — пожимаю плечами и откидываюсь на спинку стула. — Он сидел, смотрел на моё резюме, будто я принесла ему протухший лук в целлофане. Бубнил, как заведенный: “Разведёнка, двое детей, нестабильность, риски, сопли-слюни, отгулы по семейным обстоятельствам, так что до свидания». Это почти дословно. Я расстроилась и ушла, а он даже не заметил из-за какого-то звонка. В-общем, я понятия не имею, что у него в башке творилось. Может, вспомнил что-то, а может, настроение поменялось. Они же такие, начальники эти. Сначала ты для них проблема, потом решение, потом опять проблема…