— Моей матери? — спросила я, выгибая бровь.

Я не глупа и слышала, что сказали мальчики. Их план заключался в том, чтобы повесить убийство Найла на Памелу. Если Сара просила меня дать показания, значит, она раскопала улики, подкрепляющие эту мысль.

— Да, — сказала Сара с долгим вздохом.

Спустя мгновение она вышла из комнаты и оставила меня смотреть на бумаги перед собой. Я бы ни за что не стала информатором или свидетелем для копов. Это социальный суицид. Кроме того, как бы это выглядело, если бы жена Хавок сделала нечто подобное? Я оттолкнула бумаги и запустила пальцы в волосы.

Когда Сара вернулась, то держала знакомую коробку. Она поставила ее на столешницу рядом со мной. Я не прикоснулась к ней, совсем. Я не хотела, чтобы она знала, насколько мне важна эта коробка. «Старые домашки и сочинения» уставились на меня в ответ петляющим, женским почерком.

— Мы оставили при себе из вещей Пенелопы то, что было нужно, — сказала Сара, положив руку мне на плечо. Этот знак должен был быть успокаивающим, но моя кожа зудела потребностью скинуть ее руку. Я не хочу, чтобы меня сейчас утешали. Я хочу вернуть свой телефон. Хочу увидеть Хавок. — Ты можешь забрать то, что осталось.

— Я могу идти? — спросила я, зная, того, что произошло в школе, будет недостаточным, чтобы повесть на меня какое-либо обвинение.

Это была самозащита. Конечно, «Банда грандиозных убийств» в первую очередь заявились в школу Прескотт, чтобы обратить пристальный взгляд Сары на Хавок. Но меня не могу обвинить за то, что я защищала себя против сторонников превосходства белой расы в лыжных масках и с оружием с глушителями.

— Можешь идти, — осторожно сказала Сара, но я была уверена, в этом было гораздо больше. Она со мной еще не закончила, отнюдь нет. — Но я хотела, чтобы ты обдумала это предложение. Оно разовое, Бернадетт. Окружной прокурор не даст тебе такую возможность снова.

— Пожалуйста, отвезите меня домой, — настояла я.

Какое-то мгновение Сара уставилась на меня, а потом кивнула, забирая бумаги для сделки и аккуратно складывая их в папку из манилы. Я взяла коробку с вещами Пен и вышла за дверь.

В воздухе витало беспокойство, которое говорило мне, что наш город стоял на пороге перемен.

Какими будут эти перемены, зависело от нас.

Сара хотела информатора в помощи очистить город?

Пошла она.

Мы сами о себе позаботимся в Прескотт.

А «Банда грандиозных убийств»…теперь они — проблема Хавок.



3. Виктор Ченнинг

Мои ладони хлопнули по стеклу французских дверей, ведущих в «Бордо» — элитный бар в Оак-Ривер Хайтс, который подавал улиток и паштет в качестве еды в баре. Это самое претенциозное место, которое я когда-либо, видел. Дверь открылась с ударом, заставляя хостес подпрыгнуть, когда я хмуро посмотрел в ее строну, и она прижалась к декоративной каменной стене, словно уведшая фиалка.

— Простите, сэр, вам нужен пиджак, — ухмыльнулся мужчина, когда я пулей пронесся мимо него, высохшая кровь покрылась коркой под ногтями моих пальцев.

Богом клянусь, я все еще чувствовал ее вкус во рту. Я проигнорировал метрдотеля, проносясь мимо, одетый в чистую белую футболку и джинсы. Единственный душ, который я принял, был быстрым в участке. Я на самом деле мог сходить еще раз. Но сначала дела.

Скрестив руки на груди, я остановился рядом со столиком, за которым сидели Офелия и Тринити, когда они подняли на меня свои глаза. Я не часто видел свою мать удивленной, но похожее на страх мелькнуло в ее темных глазах, прежде чем она вспомнила о том, что нужно смириться с моим присутствием.

— Виктор, присаживайся, — сказала Офелия, делая глоток своего вина.

Тринити немного побелела в лице. Знала ли она уже, что ее сводный брат мертв? Или мне стоит сказать «ее любовник»? Черт, да они же одно целое, да? Кровосмесительные ублюдки.

— Я не просто так согласился на эту твою маленькую сделку, — сказал я, поднимая руку и с отсутствующим видом указав на Тринити Джейд.

Она смотрела на меня глазами, похожими на опилки. Таким цветом они были для меня, чем-то скучным и пыльным, чем-то бесполезным. Браком. Одноразовыми. Меня бы никогда не радовала мысль жениться или спать с кем-то, похожим на нее.

В любом случае, все знали, что девчонки Прескотта — самые лучшие в постели.

Ухмылка появилась в уголках моих губ, но не полностью. Сегодняшний день стал для меня полным чертовым сюрпризом, а я-то думал, что готов ко всему. Согласие жениться на Тринити должны было сбить с моей задницы «Банду грандиозных убийств». Вместо этого, мою школу обстреляли. Это неприемлемо.

— О чем, ради всего сущего, ты говоришь? — спросила Тринити, гладя руками по колену, смотря на меня, словно она бы с радостью объездила мой член до степени забвения.

Я уставился на нее и даже не потрудился замаскировать свои чувства. Я подождал, пока она не задрожит, а потом снова переключил свое внимание на донора яйцеклеток.

— О, даже не знаю, — начал я, из меня вышел саркастический смех, похожий на хлыст кнута. Вытащив одолженный телефон из моего кармана, я открыл сайт с новостями и швырнул его на стол. Школа для малоимущих пострадала от стрельбы. Разве вам это не нравится? Как они упомянули, насколько мы в Прескотте бедные? Словно это, блять, имеет значение. — Может, о том факте, что «Банда грандиозных убийств» отправила этим утром более дюжины мужчин в мою гребанную старшую школу.

— Мы этого не знали, — сказала Тринити, посмотрев на Офелию. Судя по выражению ее лица, я не думаю, что она знала, что Джеймс Баррассо мертв. Или она такая же психопатка, как моя мать, и ей все равно. — Это так же не было частью нашего плана. Джеймс ответственен за это. Его отец поговорит…

— Джеймс мертв, — сказал я, потому что хотел, чтобы эта новость ужалила.

Я хотел увидеть реакцию