Дона Анна у Пушкина. И у Блока.

«Что теперь твоя постылая свобода, страх познавший Дон Жуан?»

И это было так… в тему. Потому что дома ее ждал Командор. Только не каменный, а вполне живой.

Меня ломало адски. Она была везде – как будто оставила свой невидимый отпечаток на каждой мелочи, на каждом сантиметре квартиры и машины. Я слышал ее голос, чувствовал ее запах и прикосновения. Видел на улице миниатюрную блондинку – и готов был броситься за ней.

Мне казалось, что схожу с ума. Пытался пить – не брало. Трахал каких-то случайных баб – вызывало только отвращение, и к ним, и к себе. Уехал в Дубай – и это не помогло.

Я мог найти ее. Ну да, это было трудно, но возможно. Что я о ней знал? Почти ничего. Имя? Она сказала, что не Анна, когда уходила. Хотя для меня все равно осталась Анной. Знал улицу и номер дома – остались в приложении такси, когда заказывал для нее.

Однажды не выдержал и поехал туда. Бродил у дома, не зная, что скажу, если вдруг увижу. И увидел!

Она стояла на противоположной стороне улицы и смотрела на меня. Ее заслонил проезжающий грузовик, дав мне несколько секунд, чтобы нырнуть в машину.

Потому что она – не моя!

Если бы я знал тогда, как все обстоит на самом деле…

Как-то оказался неподалеку от поселка, где строился Милкин дом. То есть дом уже был построен, полным ходом шла отделка. Решил заехать, посмотреть. Саму Милку застать не рассчитывал, но она оказалась там.

С Анной…

Вот это был шок!

И для нее, походу, тоже. Пока Милка висела у меня на шее, Анна села в машину и уехала.

«Что это было?» - впилась в меня Милка.

Пришлось сказать, что мы знакомы. Были знакомы. Неудачно.

Какие-то свои выводы она сделала и пригласила Анну на свадьбу. Я узнал об этом только накануне. Хорошо, что предупредила. Пришел на регистрацию, а на банкет, где должна была быть она, решил не ходить.

Но что-то словно заставило… Что-то? Или кто-то?

Он не соврал – Аня действительно была моей. Уже тогда, когда мы встретились.

Анька. Анечка. Дона Анна…

Она звала меня Багирой. Не все время, конечно, только в самые-самые моменты. Мне страшно нравилось. И заводило.

С ней было непросто. Очень непросто. Как и ей со мной. Она была такая… кошка, которая гуляет сама по себе. Когда мы ругались, только искры летели во все стороны.

Я знал, что нужен ей сам. Не как сынок важного папы. Не как кошелек на ножках. Даже если бы она не зарабатывала так много сама и не получила столько после развода. Отец, рассказывая о том неприличном предложении, которое ей сделал, добавил в качестве резюме:

«Это редкая девушка. Ты будешь полным ослом, Тёма, если ее упустишь».

После развода я не думал, что когда-нибудь захочу жениться снова. Холостая жизнь вполне устраивала. Сам себе хозяин, легкие, необременительные отношения. Если чувствовал какое-то давление, сразу разрывал их.

Аня как-то спросила, была ли у меня женщина, когда мы с ней встретились. Я ответил честно: нет.

Уже нет.

С Вероникой мы расстались за неделю до нашей встречи. Это был не самый простой разрыв. Непростой по сути, простой по форме. После семи месяцев встреч она спросила в лоб, собираюсь ли я на ней жениться.

Нет, ответил я.

Спасибо за откровенность, сказала Вероника.

Но когда я предложил Ане жить вместе и она сказала, что хотела бы большей определенности, почему-то это не напугало. Я только не хотел торопиться. К тому же был еще один щекотливый вопрос – дети.

Даже матушка заметила, что там какие-то триггеры. Аня на эту тему молчала, я ждал. Потому что для меня это тоже был триггер.

Когда Ирка, ни слова не сказав, пошла и сделал аборт, наш брак пошел под откос. В двадцать лет я не особо жаждал размножаться, но то, как она поступила, поставило на всем жирный крест. Ане я об этом не говорил. Может, и зря.

По итогу, она думала, что детей не хочу я, а я – что не хочет она. Кончилось все грандиозным взрывом из-за неправильно понятой фразы. Это было как лопнувший нарыв. Все непонятки вышли с кровью и гноем. Мы подали заявление в загс, и Анька отправилась лечить свои болячки.

Серега получился через четыре месяца после свадьбы, когда мы немного подустали от дикого количества секса и сосредоточились на качестве. Аня занялась дизайном детской, а мне – ничего не поделаешь! – пришлось переехать с ноутбуком на кухню. Впрочем, я там устроился довольно уютно. И холодильник рядом. Но кто знал, что у Аньки такой острый слух?

«Не вздумай тут жрать втихаря! – предупредила она. – Ты можешь себе представить жирного Багиру? Я – нет».

Отец сам вышел за мной. В его кабинете был накрыт довольно приличный стол, постоянно забегали какие-то люди, поздравляли, выпивали рюмку, закусывали и убегали.

- Лучше бы в ресторан пошли, - проворчал я после набега очередного визитера.

- Не могу, Тём, сегодня точно не могу, надо быть здесь. Ничего, они, вроде, уже все кончились.

Мы сидели и не столько пили, сколько разговаривали. Я показывал ему фотографии, рассказывал про Серегу. У нас и раньше бывало так: не виделись месяц, а то и два, потом встречались и проводили за разговором не один час. Спохватились уже ближе к ночи. Отец хотел вызвать водителя, чтобы тот отвез меня, но я решил прогуляться пешком – благо недалеко.

Я шел, улыбаясь, как дурачок, каждому встречному. Представлял, как буду гулять в парке с женой и сыном, как буду возить Серегу на шее, читать ему книги и учить плавать. Если бы два года назад кто-то сказал мне, что можно быть таким счастливым, я бы не поверил.

Вот так всегда! Стараешься для них, стараешься, а они не верят. Уйду на пенсию ко всем разъебенным матерям. Живите сами как хотите. Как в других городах.

- Не-а, не уйдешь! – возразил я, жалея, что не могу обнять его. – Потому что не сможешь без этого. Скажешь нет?

Он не ответил. И я все-таки обернулся. И, разумеется, никого не увидел.

Ну и ладно. Потому что он все равно рядом. Со мной, с Аней и с Серегой. И так будет всегда…

09.08.2024

Конец