— Я никогда не обменивал оценки на секс, — возразил Ратледж. — Ты был единственным исключением.

Шон моргнул.

— Что? Но я слышал...

— Да, я постоянно получаю предложения, но я сообщаю обо всех, кто достаточно глуп, чтобы предложить это прямо. Неужели я похож на человека, который готов обменять оценки на что угодно, Уайатт?

Ну, нет. Вот почему Шону было трудно поверить в это, когда Кристиан рассказал ему об этом слухе.

— Но... — Шон изучал Ратледжа. — Что насчет меня? Почему я?

Молчание растянулось. И тянулось. И тянулось еще немного.

Оу.

Шон облизнул губы.

— Ты хочешь меня. — Он неуверенно усмехнулся. — Вау. Наверное, я... я польщен.

Ратледж злобно посмотрел на него, сжимая горло Шона.

— Это просто похоть, не более того. Я не буду обращаться с тобой по—особому.

— Ты уже обращаешься со мной по—особенному, профессор. В последнее время ты был полным мудаком — даже больше, чем обычно. — Шон задержал взгляд. — Давай будем честными, чувак. Мне нужно было не завалить твой предмет, поэтому я отсосал тебе. Я не заставлял тебя принимать мое предложение. Ты хотел, чтобы твой член отсосали, и ты получил то, что хотел. Это не моя вина, что ты не смог устоять. И, черт возьми, я не виноват в том, что возбуждаю тебя. Так что, пожалуйста, перестань вымещать это на мне. Я понимаю: ты сексуально неудовлетворен, так иди подрочи или трахни кого—нибудь...

— Я так не думаю, — очень тихо ответил Ратледж.

Шону не понравился блеск в его глазах.

— Что?

— Я всегда получаю то, что хочу, — сказал Ратледж, его мягкий тон не соответствовал жесткой хватке на горле Шона. Наверняка остануться синяки. — Если я хочу твой рот, я получу твой рот, а не чужой. Встань на колени.

Шон уставился на него. Был ли этот парень настоящим?

— Я так не думаю, профессор, — так же тихо ответил он. — Это ты хочешь, чтобы твой член сосали. Я натурал. Что мне с этого?

Глаза Ратледжа сузились.

— Я больше не повторю свою ошибку. Тебе придется работать над выпускной оценкой, как и всем остальным. Я не поставлю тебе оценку, которую ты не заслуживаешь.

— Тогда, похоже, это будет первый раз, когда ты не получишь то, что хочешь. Сэр. Отпусти. Сейчас же.

Ратледж не отпускал, оценивающе глядя на него.

— Две тысячи, — ответил он.

Шон нахмурился.

— Что?

— Две тысячи долларов в месяц.

Шон рассмеялся, и в его голосе прозвучали недоверчивые нотки.

— Ты, должно быть, шутишь. Я не шлюха.

Ратледж поднял бровь. Шон нахмурился, хотя почувствовал, как его щеки стали горячими.

— Это другое.

— Чем это отличается? — Губы Ратледжа скривились, но Шон никогда не назвал бы это улыбкой. — Это, на самом деле, гораздо честнее и прямолинейнее, чем продавать себя ради оценки. Тебе нужны деньги, Уайатт.

— Откуда ты это знаешь? — резко сказал Шон.

— У меня есть глаза. Большая часть твоей одежды изношена и старая.

Тон Ратледжа был обыденным, но Шон вдруг почувствовал, что он выглядит потрепано по сравнению с безукоризненным костюмом Ратледжа.

— Неужели у тебя нет делов поважнее, чем изучать одежду твоих учеников?

Ратледж провел большим пальцем по пульсу на шее Шона.

— Две тысячи в месяц. Только за то, что сосешь мой член. Подумай об этом, Уайатт.

Шон не хотел об этом думать. Он хотел рассмеяться в лицо Ратледжу и уйти, но...

Но.

Он подумал о пустом холодильнике дома. Он думал об арендной плате, которая должна быть выплачена на следующей неделе. Он думал о том, что скоро наступит зима, и о счетах за отопление. Он подумал о зарплате миссис Хокинс. Он думал о том, что почти не видел Эмили и Би, потому что ему приходилось работать на двух работах, и он все еще едва сводил концы с концами.

Он поддался искушению. Черт возьми, он поддался искушению. Это не повод для гордости, но Ратледж был прав: ему нужны были деньги, и он не был в том положении, чтобы быть разборчивым в источнике денег.

— Три тысячи, — ответил Шон.

Если он собирался сделать это, по крайней мере, он не собирался стоить дешево. Ратледж не был женат, имел хорошую работу и опубликовал несколько книг, отмеченных наградами. Он легко мог себе это позволить.

Ратледж фыркнул.

— Ты не можешь быть серьезным. За эти деньги я могу найти пятьдесят шлюх.

— Я уверен, что ты можешь. Но ты хочешь меня. И я не шлюха.

— Ты мог бы обмануть меня.

Шон проигнорировал укол и тихо сказал, глядя Ратледжу в глаза:

— Ты можешь себе это позволить. Три тысячи за то, что трахаешь мой рот в любое время, когда захочешь.

Ноздри Ратледжа раздулись. Выражение на его лице трудно прочитать, но голод в его глазах, когда он смотрел на губы Шона, было труднее скрыть. Это заставляло Шона чувствовать себя странно. Он был натуралом, но был достаточно честен с самим собой, чтобы признать, что это чертовски лестно, что этот человек — этот могущественный человек, которого все боялись и уважали, — так сильно хотел его.

— В любое время, когда захочу? — сказал Ратледж, переводя взгляд на глаза Шона.

После секундного колебания Шон кивнул. Как часто Ратледж может требовать от него это? Наверное, несколько раз в неделю, максимум. Примерно десять раз в месяц. И он получит за это три тысячи долларов. Он мог бы уволиться с одной из своих работ и проводить больше времени с детьми.

Оно того стоило.

— Очень хорошо, — сказал Ратледж, отпуская его горло. Он вернулся в кресло и посмотрел на Шона. — Чего ты ждешь, Уайатт?

Шон сглотнул и посмотрел вниз на внушительную выпуклость в штанах мужчины. Он мог это сделать. Всего десять раз в месяц и три тысячи долларов за эти хлопоты. Он уже однажды сосал член Ратледжа, и это не было отвратительно или что—то в этом роде. Он мог это сделать. Шон запер дверь и опустился на колени перед самым ненавистным профессором в университете.

Глава 5

Я действительно недооценил его сексуальное влечение, — думал Шон, когда сосал член своего профессора неделю спустя. Это был пятый раз за неделю, когда он стоял на коленях перед Ратледжем.

Шон должен