— Обойдусь, — бросаю и иду прямиком к кроликам. К своим маленьким антистрессам.

Достаю парочку маленьких кроликов из клетки, сажусь в сетчатую капсулу для осмотра ушастых и, отпустив их, по одному играю.

Дедушка придумал. В ней удобно осматривать животных, сажать на карантин и делать уколы. Кролики из этой капсулы метр на метр не сбегают.

Глупое занятие и больше подходящее для детей, но так успокаивает. Эта кроличья шерсть, похожая на шелк, маленькие, но такие приятные на ощупь ушки. Да и крольчата меня не боятся. Пару минут привыкают, а затем уже спокойно носятся по капсуле, то и дело подходя ко мне и принюхиваясь.

— Ты здесь… — доносится до меня мягкий, приятный голос единственного мужчины в доме, с кем я не против сейчас говорить.

Дедушка бы уговаривал вернуться за стол и познакомиться с кем-нибудь. А братьев, к моему счастью, сейчас в доме нет. Они еще вчера уехали в город на ярмарку и приедут только через пять дней, когда ярмарка закончится.

— В доме очень слышен его голос, — поднимаю взгляд на Ефима. — Лучше здесь. Не слышно. Спокойно. И подумать можно.

— Он там отца выкручивает и сюда хочет пойти, — Ефим залезает ко мне в капсулу и берет одного из кроликов.

— Черт!

— К Машке? — предлагает он, указав на забор. — Я помогу через забор перелезть. С отцом ее объяснюсь после.

— А смысл сейчас бегать? — вздыхаю я. — Пусть приходит. Ничего не изменилось. Будет говорить — я буду молчать, — высказываю свое мнение.

Это кролики на меня так влияют. Сразу спокойной и расслабленной становлюсь.

— А то, что за столом сказала про него, правда? — спрашивает он, поджав губы. — Что плюет на чужое мнение.

— Пятьдесят на пятьдесят, — дарю ему улыбку. — Он вроде тебя подталкивает к этому, говорит, что все будет по твоему желанию, а потом оказывается, что в тот день, когда вы подали заявление в ЗАГС, вы поженились…

— А так он какой муж? — спрашивает Ефим.

Странные он мне вопросы задает. К чему все это?

— Я не сказала бы, что плохой, — честно ему отвечаю. — У него есть свои заскоки в голове, которые я могу понять, но есть те, которые нет. Они и стали тем, из-за чего я не хочу с ним видеться, — пожимаю плечами. — Вот и все. Говорить здесь больше нечего.

Такая заинтересованность может кончиться и чем-то плохим, поэтому лучше ограничиться общими чертами. А врать Ефиму я не хочу.

— Не вернешься к нему?

— Не думаю, — тяну, поразмыслив немного. — Это пройденный этап.

— Даже ради Ангелины?

— Да.

Несколько минут мы сидим в тишине. Вопросов больше от Ефима не поступает, а я теряю интерес к беседе. Опять же кролики расслабили. Хочется их гладить, а не думать о проблемах.

— Надь, я вот что спросить хочу, — прокашлявшись, начинает Ефим. — А ты уверена, что сможешь все это перенести? Я же вижу, как ты на него смотришь. С обидой во взгляде, но и с любовью. Если бы на меня хоть одна из моих девчонок так смотрела — я бы женился на ней в тот же день.

— Я дружила с ним очень долго, Ефим, — хмыкаю на его слова. — Он был частью меня самой. Думаю, поэтому ты видишь там что-то, похожее на любовь. Я просто на минутку вспоминала, как нам было хорошо… И… и мне стало грустно, что этого долго не было. Я скучала по нему. Вот и все.

— Понял, — кивает и, наклонившись, целует меня в макушку. — Держись, мой солдатик. Нам с тобой еще семейный бизнес поднимать. Я без тебя не справлюсь. Так что держись и не кисни. А я всегда помогу.

Павел

С трудом удается вырваться от дедушки Нади. Тот без остановки сватает ее Иону, расписывая, какая она красавица, умница и прелесть. И я даже с ним согласен, но добавлю, что помимо всех этих плюсов она хорошо играет в прятки и быстро бегает.

Только вот Владимир Ефимыч, дедушка Нади, ни Иону, ни мне подойти к своей прелести не дает.

Он и меня сватал Наде поначалу. Наверное, не зная, что его внучка вообще-то уже моя жена.

Интересно, что Надя родным рассказала. Думаю, что ничего. Но этот Ефим, сын хозяина фермы, явно знает больше своего отца.

Хотя зря я осуждаю Надю и ее молчание перед родными. Сам первую неделю молчал, не зная как сказать родным, что моя невеста сбежала. Но бабушка взяла меня в оборот, и пришлось сознаться. И в том, что женил нас без ее согласия, и в том, что поцеловал другую, а после признался в этом Наде.

Вся женская часть родни, в том числе и моя обычно прощающая все мама, объявили мне бойкот. Сказали, что не будут со мной говорить до того момента, пока я не верну Надю и она меня не простит.

Правда через два месяца они сдались и уже обеспокоенно подключились к моим поискам сбежавшей супруги.

Обещали ей тоже бойкот устроить за то, что сбежала. По их мнению, от меня она сбегать имела право, а вот не выходить на связь с ними — нет.

— Извините, я во время экскурсии не запомнил, где можно уединиться? — пускаю в ход последний аргумент, чтобы вновь поговорить с Надей.

Все я запомнил. Как и то, что уличный туалет находится на пути к кроликам. А именно к ним ушла Надя.

— В доме есть. И на улице, — произносит он, указав мне за спину. — В ту калитку. Но там света нет. Лучше в доме сходите, Павел.

— Ничего страшного. Не слеповат, — довольный поднимаюсь из-за стола и лечу к своей любимой, но жутко упрямой женщине.

Шагаю тихо, чтобы не спугнуть ее раньше времени. Говорю же, бегает моя супруга очень быстро. Всю жизнь от меня бегает, по сути.

— Ефим, но так не может продолжаться дальше, — говорит Надя своему другу-жениху. — Нам нужно сказать дедушке об этом. Если он узнает это от кого-то третьего, а не от родного сына и любимой внучки…

— Надь, у него сердце слабое! — восклицает мужчина. — Ему сейчас не до таких новостей.

Напрягаюсь, чувствуя что-то неладное.

— Знаю, — вздыхает Надя.

Замираю, прислушиваясь к разговору.

Что там они скрывают?

— И что будем делать? — спрашивает Ефим напряженно.

— Давай пока все оставим? И расскажем, когда скрывать беременность будет невозможно — предлагает она, а все внутри меня падает.

Надя беременна? От этого Ефима?

О боже!

Забрать ее будет сложнее, чем я думал.

Да и… разлучать отца и ребенка.

Но Надя — моя жена!

Ненавижу, когда что-то идет не по плану.

Когда принципы сталкиваются с желаниями. Оставить Надю в покое и дать построить семью с этим мужчиной? Или забрать то, что уже принадлежит мне и принять ее ребенка? Последнее несложно. Это будет Надин ребенок, а значит я буду любить его так же, как и ее.

Но… теперь согласие и прощение Нади мне важнее, чем еще пару минут назад.

Выхожу из своего укрытия, направившись к семье, которую, вероятнее всего, разрушу. Надя в какой-то клетке сидит, а Ефим напротив нее.

— Вы на кроликов мало смахиваете, — говорю им, когда они меня замечают.

— А ты наблюдательный, — хмыкает мужик, покачав головой.

— Лаура больше не развлекает? — спрашивает Надя недовольно.

— Для досуга мне больше твоя кандидатура нравится, — отвечаю ей с тем же ядом в голосе, каким она в мою сторону прыснула.

— Жаль, что я занята, — разводит она руками. — Очень жаль.

— Так можем втроем пообщаться, — предлагаю им, вспомнив интересный факт, который мгновенно заставляет меня рассмеяться. — А вы знаете, что крольчиха может вынашивать одновременно два потомства, зачатых в разное время и от двух разных самцов, так как у неё раздвоенная матка?

Да, это было бы идеально, если бы она сейчас забеременела от меня. Многое бы облегчило…

Жаль, что Надя не крольчиха.

— Какой ужас! Но теперь понятно, почему они такие плодовитые, — восклицает Надя, бросив жалостливый взгляд в сторону каких-то клеток.

А вот Ефим, кажется, шутку понял. Взглянув на Надю, хохотнул, а после спрятал улыбку в кулаке.

— Боюсь, с этим ты опоздал, — произносит он мне.

— Опоздал? — Надя оборачивается к нам. — С чем опоздал?

— С намерениями помириться, — Ефим поднимается со своего места и по одному забирает маленьких крольчат, отправляя их в клетку к матери. — Вас оставить или пойдем по делам, Надя?