Но рычащие слова Геныча заставляют прирасти нас обеих к месту. Улыбка мгновенно сползает с лица Германовны, а моё сердце ухает в желудок.

* * *

— На колени! — раздаётся жёсткая команда сверху, и мои колени тут же подгибаются.

— Хо-о! — ошарашенно вдыхает Инесса и дёргает меня за руку. — Пойдём, пойдём отсюда.

Её торопливый шёпот заглушает и без того тихий и невнятный лепет Стефании, и я, смерив Германовну злым взглядом, резко выдергиваю руку из захвата.

— Я кому сказал, мелкая, быстро на колени! — снова рычит Геныч, и я срываюсь с места.

— Да куда ты, чокнутая⁈ Стой! — шипит мне вслед трусливая старуха, но мне уже не до неё.

Ах ты урод!

Перепрыгивая через ступеньки и едва не ломая ноги, я скачу вверх по лестнице с единственным желанием дорваться до глотки Геныча и сделать этого крокодила женатым на вдове.

И когда вдруг слышу заливистый хохот Стешки, то даже не успеваю притормозить и, пролетев по инерции ещё пару ступеней, спотыкаюсь о последнюю и с грохотом падаю на четвереньки. А из-за двери совсем близко доносится обиженный голос Геныча:

— Да ну тебя! Никакой серьёзности…

Я ещё не успеваю осмыслить всё услышанное, как дверь резко распахивается, и во всю ширину дверного проёма вырастает Геныч… чтоб его! В каком-то неприлично коротеньком полотенце вокруг бёдер и с доброжелательной улыбкой во всю ширь бандитской морды.

— Гулюшка моя, ты не ушиблась? — спрашивает он с издевательским беспокойством и восхищённо цокает языком. — Все бы так меня слушались. Помочь подняться с коленочек или тебе удобно?

— Да пошёл ты! — произношу тихо и, усаживаясь на злополучную ступеньку, радуюсь тому, что падающий из их комнаты свет не достаёт до моей пылающей от стыда и праведного гнева физиономии.

— Ген, что там? — звучит из комнаты вполне бодрый голос Стефании.

— Не что, а кто! — радостно докладывает Геныч. — Родственница к нам в гости пожаловала, отдыхает вон с дороги.

— Придурок! — шиплю себе под нос, стараясь не морщиться из-за саднящего колена и ноющего запястья, и с досадой слышу приближающееся шлёпанье босых ног.

— Сашок, а ты чего здесь сидишь? — удивлённая Стефания выглядывает из-за плеча Геныча. — Что-то с-случилось?

— Му-гу, малость заплутала, — чувствуя себя набитой дурой, я цепляюсь обеими руками за перила, поднимаюсь на ноги и потихоньку ковыляю вниз, изо всех сил пытаясь не хромать. Нечего этому гамадрилу давать повод надо мной стебаться.

— Сашуль, а ты что х-хотела? — виновато и жалобно спрашивает Стешка, но я не оглядываюсь, чтобы не встречаться с ней взглядом.

— Спокойной ночи вам пожелать. И всё, отлепитесь уже от меня.

— Сладких снов, Александрия! — участливо напутствует Геныч и внезапно повышает голос: — Ай-яй! Да чего я такого сказал?..

«Да скройтесь вы наконец, придурки!» — призываю я мысленно и тут замечаю Инессу.

Сидя на корточках за лестницей она зажимает себе рот ладонью и сотрясается от беззвучного смеха, а я готова сквозь землю провалиться. Это ж надо было выставить себя такой идиоткой. И только когда на втором этаже хлопает дверь, Германовна выбирается из укрытия и лезет обниматься.

— Алекса, девочка моя, ты что, упала? — она очень старается проявить сочувствие, но губы то и дело кривятся от сдерживаемого смеха.

В ответ я молча киваю, прижимая ладони к пылающим щекам.

— А ты чего рванула-то туда — за Стешу испугалась?

Я передёргиваю плечами, а Инесса наставительно нашептывает:

— А про Геночку ты зря плохо думаешь. Поверь мне, он очень хороший мальчик и ни за что не обидит твою сестрёнку.

— Возможно… Просто я никак не привыкну, что она уже выросла.

— А ты лучше займись собственной личной жизнью, и тогда чужую не заметишь и не услышишь.

— Да я что, специально, что ль, подслушивала? — от досады я даже голос повышаю.

— Чш-ш, — Инесса тянет меня в сторону. — Конечно, не специально! Просто бродишь по дому, как неприкаянная, вот тебе и чудятся всякие глупости. Иди-ка ты лучше проветрись. Ты ведь помнишь, о чём мы с тобой договорились?.. Ты наслаждаешься отпуском и ни в чём себе не отказываешь, — она настойчиво подталкивает меня к выходу и, прикрыв рот ладонью, протяжно зевает. — А старушке пора баиньки.

Выходя на террасу, я почти уверена, что Рябинин уже оставил караульный пост и сбежал в своё бунгало, но ничего подобного — он по-прежнему здесь. Я выдыхаю с облегчением и замираю на месте, разглядывая полулежащего в шезлонге спящего красавчика с обнажённым торсом. Щемящая боль никуда не исчезла, но сейчас при взгляде на бывшего мужа в моей душе впервые за много лет разливается нежность.

Мне очень хочется лечь рядом, вдохнуть его запах, прижаться щекой к обнажённой груди, почувствовать его объятия и лежать вот так целую вечность.

Словно ощутив мой взгляд, Вадим открывает глаза, пару раз осоловело моргает и вдруг вскакивает на ноги.

— Привет, — смущённо улыбается и разводит руками. — А я уж решил, что ты мне снишься… Побудешь со мной?..

Вместо ответа я делаю несколько шагов навстречу, но вовремя притормаживаю и сажусь в соседний шезлонг.

— Спасибо, — тихо выдыхает и тоже садится.

Минута, вторая… пятая…

Надо же, оказывается, с Рябининым тоже можно комфортно молчать. Я скольжу взглядом по тёмным пальмам, чёрному океану и звёздному небу… почему-то здесь, на экваторе, звёзды особенно яркие и огромные. Вокруг так спокойно и красиво, что совсем не хочется думать о плохом, и я вспоминаю о хорошем.

А ведь у нас с Вадимом было много хорошего. Я не забыла, просто не позволяла себе вспоминать — так было легче его ненавидеть. Но как же я устала от постоянной ненависти.

— Аленький, знаешь, я когда-то сильно влюбился в рыжую девчонку… и так боялся её потерять, что сразу женился. Присвоил… застолбил. И честно был уверен, что она моя и уже никуда не денется. Но я ошибся. Наверное, я очень плохо её знал… или не старался узнать. Пожалуйста, Аленький, расскажи мне о себе…

Глава 27

Скоро сказка сказывается…

День спустя

Рассвет… Аэропорт… Шок!

Маленький винтовой самолёт с изображением улыбающегося жирафа мог бы умилить и развеселить, если бы этот летающий динозавр не поджидал именно нашу компанию. Я так понимаю, это что-то типа воздушного такси между островом и материком. А в данном случае этот жестяной птеродактиль должен доставить нас к месту обитания множества диких и самых опасных зверей, а именно — в крупнейший сафари-парк Африки.

Не зря африканские авиалинии считаются самыми ненадёжными — достаточно только взглянуть на их авиатехнику. И