– Ты считаешь, что не очаровал меня? Генри, ты в моем доме. Собираешься спать в моей постели. – Я подхожу к ней ближе и наблюдаю, как она смотрит на меня. Слегка наклонившись в сторону, я бросаю свои очки на столик позади нее, рядом с ее сумочкой. И клянусь, слышу, как у нее перехватывает дыхание. – Я почти уверена, что ты совершенно меня очаровал.

Она не двигается с места, когда я выпрямляюсь, и мы оказываемся настолько близко, что я могу разглядеть каждую темную ресничку, когда она закрывает глаза. Каждую едва заметную веснушку на носу. Легкое подрагивание ее груди при каждом вдох, пока она пытается выровнять свое дыхание.

– Хэлли, я не пытался тебя очаровать.

– А что бы ты сделал? Если бы захотел меня очаровать?

– Сказал бы, какая ты сногсшибательно красивая. Что хотел бы вечно слушать твой смех. Признался бы, что в своих мечтах представляю нас вместе. А еще обо всем, чем мы займемся. И обо всем том, что хочу сделать с тобой.

Она не сводит с меня своих больших карих глаз.

– Думаю, это определенно сработало бы.

Ее взгляд опускается к моим губам, и этот намек ни с чем не спутаешь. Я снимаю с нее обруч с кроличьими ушами и бросаю на пол позади себя.

– Это не ради опыта, Хэлли, – тихо произношу я, проводя большим пальцем по ее подбородку. – А потому, что я этого хочу, и только в том случае, если ты тоже хочешь.

Я медленно наклоняюсь к ней, медленнее, чем когда-либо, потому что если я ошибаюсь, если все ошибаются, то я все испорчу. Мое сердце неистово колотится в груди, и я еще никогда так сильно не нервничал, когда с кем-то целовался.

И тут она шепчет:

– Хочу.

И наконец я ее целую.

Глава 19

Хэлли

Мне не стыдно признаться, что я задумывалась о том, что было бы, если бы Генри Тернер когда-нибудь меня поцеловал.

Несколько недель назад мое подсознание довольно любезно показало мне краткую, откровенно непристойную версию, но теперь, сравнив с реальностью, могу с уверенностью заявить, что мой сон очень далек от действительности.

Я хватаюсь за его рубашку обеими руками и прижимаюсь к нему, будто он растворится в воздухе, если я этого не сделаю. Он обхватывает мое лицо ладонями и целует так, что у меня перехватывает дыхание, все тело горит, а между бедер пульсирует. Вот на что это должно быть похоже, быстро решаю я.

Сильное желание, отчаяние, стремление сделать что-нибудь, да что угодно, чтобы облегчить эту сладкую боль.

Внутренний голос говорит, нет, кричит мне, что это кажется правильным – он и я.

– Хэлли, – шепчет он, отстраняясь и прижимаясь своим лбом к моему. То, как нежно мое имя слетает с его языка, должно быть, противозаконно. – Идем в постель.

– Идем.

– Спать, – добавляет он.

Генри никогда не нужно беспокоиться о том, что мне не хватает новых впечатлений, потому что я испытываю их постоянно. Как, например, сейчас, когда разочарована тем, что он хочет лечь спать, а не продолжить начатое. Могу гарантировать, что такого раньше никогда не случалось.

– О, ты не… – Куда я клонила, когда начала задавать этот вопрос? – Не заинтересован? Подожди, тебе необязательно отвечать. Я…

Положив руки мне на талию и не отпуская от себя, Генри делает несколько шагов вперед, пока я не натыкаюсь задницей на стол. Затем он прижимается ко мне бедрами, и я получаю ответ. Ощущая, насколько он возбужден, и понимая, что я тому причина, испытываю пьянящее чувство.

– Очень заинтересован, – говорит он, нежно меня целуя. – Но нам не нужно торопиться.

Я киваю в знак согласия, хотя не уверена, что действительно согласна.

Взяв его за руку, когда он отходит, я позволяю ему отвести меня в мою спальню. С каждым шагом окутывающий меня туман вожделения рассеивается, и когда мы наконец достигаем верхней площадки лестницы, разумная Хэлли возвращает себе контроль. На данный момент.

– Тебе нужна коробка со всем необходимым в ванной, – говорит Генри, когда я опускаюсь на корточки, пытаясь найти под раковиной туалетные принадлежности, которыми он воспользовался, когда неожиданно остался на ночь в первый раз. Я убрала их подальше на случай, если он снова захочет остаться, и теперь не могу найти. Они мне никогда не были нужны, потому что теперь он приносит с собой сумку со всем необходимым, но из-за работы, Уилла и… Он снимает штаны.

– Хэлли?

– А?

– Почему у тебя такой шокированный вид?

Отличный вопрос. Он перекидывает их через руку, потом еще раз, пока не получается идеальный квадратик, а затем бросает на крышку корзины для белья. После чего начинает расстегивать пуговицы на рубашке, и я возвращаюсь к своим поискам под раковиной.

– Это не так.

– Ты не хочешь, чтобы я спал в нижнем белье? Я могу спать в шта…

– Нет! Все нормально. В нижнем белье нормально. В нижнем белье отлично. Я хочу, чтобы тебе было удобно. – Первый раз, когда Генри остался, а я заснула внизу в гостиной, он отнес меня в кровать, и когда я проснулась, он спал поверх покрывала полностью одетый. – Здесь нет никакого дресс-кода.

– Ты ведешь себя так странно из-за вида моих бедер или потому что мы поцеловались?

У Генри действительно потрясающие бедра. Пожалуй, самые красивые из всех, что я когда-либо видела. Наконец найдя то, что искала, я встаю с его зубной щеткой и мочалкой и кладу их на его сторону раковины.

– Возможно, и то и другое.

Мы смотрим друг на друга в зеркало в ванной. Вернее, я смотрю, как он снимает рубашку, а он с ухмылкой наблюдает, как я наблюдаю за ним. Подойдя ко мне сзади, он обнимает меня за плечи и целует в чувствительное место между шеей и плечом.

– Прими душ и все обдумай. А потом пойдем со мной в постель.

– Ладно. Хорошая идея.

Поцеловав меня в висок, Генри собирает свои вещи и направляется в другую ванную, оставляя меня одну «все обдумать» и принять душ. Времени на выбор одежды для сна у меня уходит больше, чем следовало бы, но, с другой стороны, это действительно помогает привести мои мысли в порядок, и я рада, что послушалась его. Хотя даже после холодного душа я все равно ощущаю между ног пульсирующее желание.

– Я принес тебе бутылку воды. И спасибо, что купила шелковые наволочки, – говорит Генри, когда я выхожу из своей ванной. Он переводит взгляд с телефона на меня, когда я закрываю за собой дверь. – Тебе