- Это ты так решила, - поправляет меня Роберт.

- Но…

Неужели я, правда, столько лет не замечала, что Роберт хочет быть мне не просто другом.

Ну, возможно, в глубине души я догадывалась об этом, но была уверена, что всех всё устраивает.

Мне ведь правда нравилось проводить с ним время. Но люблю я другого.

- Я почти год собирался с силами, чтобы позвать тебя замуж, - на лице Роба расползается кривая усмешка, - а ты в один прекрасный день просто заявилась ко мне домой вся такая светящаяся от счастья и рассказала, что влюбилась в босса.

- Прости, если это обидело тебя, - выдавливаю из себя я, - но ведь сердцу не прикажешь…

- Нет, прикажешь! – категорично заявляет Роберт. – У Льва получилось вернуть тебя назад силой, значит, и я смогу. Тебе не нужно было уезжать из моей квартиры. Зачем ты поехала с ним?

- Он ведь угрожал забрать у меня сына, - напоминаю я.

- Ну и что? Зачем тебе сын от предателя? Ты должна была отдать ребёнка Льву и остаться со мной. Потом ты смогла бы родить ещё от меня, если для тебя это так важно.

У меня волосы на всём теле встают дыбом от ужаса.

- Роберт, дети – это не имущество, которое делят после развода. Мы остаёмся родителями, что бы ни случилось.

- Глупо, - Роберт качает головой. – Зачем тебе этот балласт?

- Интересно, - смотрю на Роба пристально, - а ребёнок Яны, случайно, не твой балласт?

52

- Это ведь ты всё подстроил! – догадываюсь я.

Я будто оказываюсь в параллельной вселенной, где лучший друг, всегда готовый поддержать в трудную минуту, превращается в психопата.

Роберт знает меня больше, чем полностью. У меня и подружки-то такой близкой нет.

Так уж вышло, что именно он в курсе, что я терпеть не могу носить стринги, не пью кофе с пенкой, и в старших классах целый год ходила только в бежевом.

Мне кажется, он знает меня даже лучше, чем Лев, потому что от любимого хочется скрыть недостатки, а рядом с другом можно расслабиться.

Вот я и расслабилась.

Была настолько невнимательна, что совсем не разглядела человека.

- Ты помог Яне изобразить изнасилование! – я кидаю в Роберта страшные обвинения, но он остаётся совершенно спокоен.

Почему не возмущается? Почему не уверяет меня, что на самом деле всё было не так? Роберт просто молчит.

- Знаешь, это жестоко по отношению ко Льву, – не унимаюсь я. – Чем он заслужил такое? Ты заставил его поверить в то, что он монстр.

Роберт будто не слышит меня. Он встаёт, подходит к комоду, выдвигает верхний ящик и достаёт оттуда расчёску. Мою. Ту самую, что осталась в его квартире, когда Лев заставил меня вернуться с ним в наш дом.

Роб проводит пальцем по мягким пластиковым зубчикам.

- Тогда как на самом деле монстр – это ты! – от волнения у меня дрожат руки.

Пытаюсь мысленно прикинуть, как сбежать отсюда, и выводы совсем не радуют.

Голова всё ещё кружится, после той гадости, что он вколол мне. Сил на полноценный побег не хватит.

Можно было бы попробовать спрятаться где-нибудь, но дом он, скорее всего, знает лучше, чем я, а в лесу, насколько я успела заметить, не слишком густой подлесок, чтобы можно было быстро исчезнуть из вида.

Кажется, я говорю с пустотой.

Роберт не реагирует на мои слова. Он идёт обратно к кровати и тянется к резинке на моём затылке.

Отшатываюсь от его руки.

- У тебя волосы спутались, - тихо говорит Роберт, - нужно расчесать.

- Роберт, я тебе эту расчёску в задницу засуну, если ты ко мне прикоснёшься, - обещаю я.

Роберт всегда был спокойным и рассудительным. Человеком без эмоций. Раньше мне это нравилось. Сама я могу взорваться гневом или радостью, как вспыхнувшая спичка. Многих это задевает. Они принимают на свой счёт.

Лев всегда относился к моему темпераменту с пониманием. И Роберт тоже.

Он никогда не обижался за слишком резкие слова, сказанные сгоряча. Сейчас мне открылась обратная сторона этой сдержанности.

Роберт ведёт себя как робот. Не проявляет никакого сочувствия.

- Если ты не позволишь расчесать тебя, то получишь ещё дозу транквилизатора, - говорит Роб. – Ты заснёшь, и я, так или иначе, смогу привести тебя в порядок.

Смотрю на стоящего рядом со мной мужчину как на мерзкого паука.

Если он вырубит меня снова, то слабость только усилится. Нельзя этого допустить. Мне нужны силы, чтобы сбежать.

Сжимаю губы и разворачиваюсь так, чтобы он мог дотянуться до волос.

Резинка скользит по волосам вниз, и пряди рассыпаются по плечам водопадом. Затылка касается расчёска.

Закрываю глаза и мысленно считаю про себя секунды. Одна, две, три…

Расчёска скользит вниз по пряди до самого конца. Волосы натягиваются, а потом пружинят обратно. И так снова и снова.

Роберт делает это медленно. Вслед за расчёской по прядям скользит его рука.

- У тебя очень красивый оттенок волос, ты в курсе, конечно, - он будто сам с собой разговаривает. – Ярко медный, почти золотой.

А думаю о том, что Роберт действительно похож на паука. Он сплёл настоящую паутину. В неё попались и я, и Лев, и Яна. И есть ведь ещё кто-то в моём доме, кто помог подбросить моему бывшему мужу письмо, о котором говорил этот псих.

Потому что сам он никак не мог бы успеть написать его и подсунуть Льву. Больше всего боюсь, что это няня. Если мой сын сейчас в руках врага, то ожидать можно чего угодно.

Роберт не торопясь расчёсывает мои волосы и бережно раскладывает пряди по плечам.

- Роб, ты сошёл с ума, - шепчу я. – Когда ты решил, что разрушить мою жизнь, будет хорошей идеей?

Не жду, что он ответит. Кажется, мы оба разговариваем сами с собой. Но Роб удивляет меня.

- Когда залетела Яна, - отвечает он. – Я велел ей выпить постинор, после того как порвался презерватив, а ты взяла и прямо с порога увезла её в какую-то деревню на трудовую реабилитацию. Так что в какой-то степени ты сама виновата.

Было такое… до того, как положить Яну в ту клинику, откуда забирал её Лев, я