Боль в моей груди усиливается от того, насколько я бессилен помочь ей.

За то, что стал причиной ее боли.

Она вздыхает. — Я не знаю, что со всем этим делать. Мне нужно знать, как будет выглядеть сохранение твоей огромной горы секретов, когда я, наконец, начну выступать по всему миру. Итак, прямо сейчас мне нужно время и мне нужно пространство, Кристиан. Пожалуйста.

Такое чувство, что она вонзила нож мне в живот и выворачивает его.

Я прерывисто выдыхаю, оглядываясь по сторонам, чтобы убедиться, что нас никто не подслушивает. Я не хочу публично ругать ее за то, как она сейчас разговаривает со мной. Не тогда, когда она явно паникует, и я ничего не могу сделать, чтобы это исправить.

Я не могу быть более благодарен за то, что все окружающие нас люди вовлечены в свою собственную жизнь.

Начинает играть новая песня, музыка гремит из динамиков. Стробоскопы кружат, отражаясь от грузовых контейнеров, разбросанных по железнодорожной станции.

— Я дам тебе столько времени и пространства, сколько тебе нужно, — говорю я мягким голосом. — Это много. Я знаю, что это много. Все будет хорошо. Мы разберемся с этим, когда ты будешь готова.

Не в силах больше сдерживаться, я снова притягиваю ее в свои объятия. — Это не тот разговор, который нам нужен прямо сейчас. Прости, что я пытался надавить на тебя слишком рано, но в конце концов нам придется поговорить об этом.

Зои тает во мне, как будто борьба покинула ее.

Ее тело прижимается к моему, когда она позволяет последним нескольким минутам исчезнуть и раствориться в музыке. Ее руки поднимаются к моим плечам, кончики пальцев касаются моей шеи.

Я провожу руками вверх и вниз по ее талии, мой член напрягается, потому что каждое ее прикосновение пробуждает во мне все первобытные инстинкты.

Она ухмыляется, прижимаясь своим телом ближе ко мне, заставляя мой член пульсировать, в то время как мои руки скользят по бокам ее грудей.

Это то, в чем мы хороши. То взад, то вперед. Наше физическое влечение друг к другу, кажется, единственное, что между нами просто.

Когда мы вместе, кажется, что ничто в мире не может коснуться нас.

Все становится сложнее, когда нам приходится выходить из спальни и разговаривать друг с другом.

Ее улыбка возвращается постепенно, по мере того как одна песня перетекает в другую.

Мы танцуем вместе, наши руки блуждают по телам друг друга под сияющими огнями и звездами.

Остальной мир исчезает, когда я теряю себя в ощущении ее тела, прижатого к моему.

Я мог бы провести с ней остаток ночи вот так.

Если бы мы только могли провести остаток наших жизней, занимаясь этим, я знаю, что мы были бы идеальной парой.

Мое тело дергается и напрягается, когда в толпе раздается выстрел.

Я крепко обнимаю Зои, вытаскиваю пистолет из-за пояса и ныряю с ней за один из фургонов с едой рядом с нами.

Она смотрит на меня широко раскрытыми глазами, когда я прижимаю палец к губам и выглядываю из-за грузовика.

Люди хватают своих детей и бегут за все, что только могут найти, чтобы спрятаться.

Раздаются новые выстрелы, и люди падают на землю.

Я чувствую, что меня сейчас вырвет, когда я оглядываюсь и вижу незнакомого мужчину, стоящего на одном из грузовых контейнеров.

Он прячется за ящиком, направив пистолет в толпу.

Я направляю на него пистолет и снимаю с предохранителя.

Когда я нажимаю пальцем на спусковой крючок, на железнодорожную станцию врывается все больше людей с оружием.

Я сбиваю мужчину с ног, прежде чем перейти к следующему.

После того, как я убиваю другого человека, я прячусь за грузовик и поворачиваюсь к Зои. — Ты взяла с собой пистолет?

Зои качает головой, ее нижняя губа дрожит. — Я не думала, что мне нужно. Я не собираюсь стоять здесь и убивать людей.

Я опускаюсь на колени и вытаскиваю еще один пистолет из кобуры на лодыжке.

Быстро проверив, я протягиваю ей. — У тебя больше нет гребаного выбора, Зои. Если кто-то нападет на тебя, тебе придется его убить. Если они направят на тебя оружие, ты убьешь их. Если ты хочешь выжить, тебе рано или поздно придется убивать людей. Ты меня слышишь?

Она с трудом сглатывает и кивает, в ее глазах блестят слезы.

Внизу моего живота образуется пустота.

Я знаю, что это только еще больше отдалит ее от меня, но это должно быть сделано. Она должна быть способна убивать людей, если до этого дойдет.

У меня нет времени возиться с ее страхом перед тем, кем она может стать. Не сейчас, когда на кону ее жизнь.

Рубен и Камилла подбегают к нам из-за сцены, где были установлены колонки.

Рубен убивает еще двух человек, прежде чем присесть рядом с нами.

— Что, черт возьми, происходит? — Я высовываюсь из-за грузовика, прицеливаясь в мужчину с черной банданой, обмотанной вокруг нижней половины лица.

Пуля просвистела у него в груди, прежде чем он упал на землю.

— Не знаю. Служба безопасности должна была закрыть это место, но я не смог связаться ни с кем из них. — Брови Рубена хмурятся, когда он смотрит на Камилу и Зои. — За этим может стоять Демарко, но я не узнаю никого из присутствующих мужчин. Если бы это был он, я бы кого-нибудь узнал, я в этом уверен.

Он прав. Люди, бежавшие с Демарко, были близки к моему отцу. По крайней мере, те, о ком я знаю. Не исключено, что сейчас могут быть и другие.

Однако нападение могло исходить от отца Зои. Похоже, это больше в его стиле. В нападении нет ничего хорошо продуманного.

— Уведи отсюда Зои и Камилу. Отведи их в дом. Я последую за тобой, когда смогу. Убедись, что они в безопасности и заперты. Если с кем-нибудь из них что-нибудь случится, я без колебаний убью тебя.

Камилла сердито смотрит на меня, но резко кивает.

Я знаю, что она хочет остаться и помочь, но она наследница. Она должна быть в безопасности на случай, если со мной что-нибудь случится.

Наши люди посоветуются с ней, что делать.

Рубен смотрит на Зои и Камилу, его губы сжаты в мрачную линию. — Моя машина недалеко отсюда. Мы собираемся бежать. Камилла, веди. Я обеспечу прикрытие. Зои, ты все время остаешься между мной и Камилой.

Глаза Зои, кажется, вот-вот вылезут у нее из орбит, когда она кивает.

Они втроем