— Даже до вторника, — говорит он, почти смеясь. — Но мне понятно, что для девушек это не главное — нужно концентрироваться на другом.

— На другом? — повторяю я растерянно, хотя, конечно, улавливаю смысл его слов.

— Ну да… Если работа мешает личной жизни, нужно… что-то делать с работой, но никак не наоборот. Тебя, наверное, уже заждались? — выдаёт он, снова подмигивая.

Боже…

Нет, ну как он мог? Я же просила! Неужели он правда это сделал?

Шагая по парковке, трясущимися пальцами достаю из сумочки телефон и набираю номер Глеба. Параллельно удивляюсь самой себе, что делаю это чуть ли не впервые. Точно — «недоотношения»!

Глеб берёт трубку после первого гудка.

— Марина… — слышу его проникающий в меня голос и мысленно воздвигаю между нами преграду.

— Глеб, скажи, ты разговаривал с Сергеем? Звонил ему сегодня? — выпаливаю я на одном дыхании.

— Привет, Марина…

— Привет…

— Звонил. И что?

Его ровный, спокойный голос окончательно разрывает тонкую нить моего терпения. Да ему просто плевать!

Глава 44

Глеб

— Глеб Николаевич, устанавливать причину будет отдел надзорной деятельности. Они проведут следственные мероприятия и выявят виновных лиц, — сообщает мне начальник местного пожарно-спасательного гарнизона.

— Разумеется… — Всматриваюсь в его глаза и вижу лишь ставший привычным интерес к моей персоне, который особенно заметен при посещении подобных мест. Этот город значительно провинциальнее нашего, а завод «Машдор» — градообразующее предприятие, успешное и динамично развивающееся. Здесь все только на него только и смотрят.

— По предварительным оценкам трудно делать выводы, но, похоже, не обошлось без человеческого фактора. К сожалению, именно он чаще всего и становится причиной пожаров.

— Понятно… — Я верю и не верю одновременно. И даже не знаю, что хуже: происки врагов или эта угнетающая банальщина. С первыми я хотя бы знаю, как справляться. Вторую же мало того, что на дух не переношу, так ещё и не знаю, как ей противостоять. Кажется, эффективных методов борьбы ещё никто не изобрёл, но в случае удачи я бы дал этому гению Нобелевскую премию.

— Если имели место какие-либо действия… противозаконного характера, проверка непременно это выявит. У вас техническое оснащение цехов на высоте, повсюду камеры с онлайн-трансляциями… Да и пожар удалось ликвидировать быстро, есть шанс, что улики уцелеют. Могло быть гораздо хуже.

— Да, я знаю.

— Пожарные сработали оперативно…

— Мы благодарны за это, — признаюсь я и тут же делаю мысленную пометку: выделить средства на новое оборудование для этой части в качестве благотворительной помощи.

Выходим с начальником из управления, жму ему руку и сажусь в машину.

— В администрацию, — сообщаю водителю.

Сегодня мне ещё предстоит встреча с главой города. Мы вкладываем немалые средства в городские проекты, и этот пожар, раздутый прессой до масштабов катастрофы, требует обсуждения. Информацию уже успели перевернуть с ног на голову: появились жертвы и отказы выплат пострадавшим со стороны завода. Как у них это получается, я уже не удивляюсь. Необходимо согласовать позицию с администрацией, чтобы подконтрольный ей местный телеканал выдал развёрнутый и, главное, правдивый сюжет уже сегодня вечером.

Я здесь вторые сутки и не хочу задерживаться дольше, чем ещё на день. Если бы не тот же вездесущий человеческий фактор, мог бы вообще не приезжать. Но доверить решение вопроса директору, с которым не клеятся отношения, — вообще не вариант. Устал как собака, но закончу всё за одну поездку. И с этим стариком Исаевым разберусь. Только бы не оказалось, что это он решил преподнести напоследок такой горячий «подарок». Хотя маловероятно, конечно. Он ещё то древнее ископаемое, но не безумец. Скорее, верны мои подозрения насчёт пресс-службы. Вот где он мог приложить руку. Это был бы красивый прощальный ход.

Снова звонит телефон, искушая пополнить растущий список пропущенных, но на дисплее вижу физиономию Андрея и решаю ответить. После стандартных приветствий друг касается обсуждаемой темы:

— Слушай, про пожар развели… Имя твоё полощут во всех новостях… Уголовку хотят повесить?

— Шутишь, что ли? — Устало растираю ладонью лицо и задаюсь вопросом: откуда вообще вся эта чушь выползает?

— А жертв разве нет?

— Ты что за помойку читаешь?

— Да всякое… Но везде одно и то же. Чуть ли не бизнес твой хоронят…

— Блять, хватит, — рявкаю я, чувствуя, как закипает кровь. Пора, наверное, и вправду организовать какой-нибудь объективный информационный ресурс? Лаврентьев давно советовал вложиться в ТВ-канал, газету или журнал, но если и будет куплена пресса, то точно не мной.

— Ладно, ладно… — Он примирительно отступает. — Ты с поставками-то помоги… Напоследок! — И хихикает в трубку, зная, что мне сейчас совсем не до смеха. — Возьми под крыло!

— Ты и так у меня под колпаком, — вырывается у меня само собой. И это чистая правда. Его хилые компании-однодневки существуют лишь за счёт связи с моими. Обычные присоски, другими словами.

На том конце провода молчание. Эта истина давно была очевидна нам обоим. Я и сейчас готов закрыть глаза на его зависимость от меня.

— Скажи лучше, где сейчас Вахрушев чаще всего отирается? — Даю возможность Андрею реабилитироваться.

— Да везде! — Его голос оживляется. — Вливается потихоньку… Кресло губера примеряет.

— Это ещё вилами по воде… — бормочу негромко.

— Но ты бы не спрашивал тогда…

— Тоже верно. — В Москве не успел с ним пересечься, пришлось срочно вылетать из-за происшествия. Надо как-то выловить его у нас в городе, напрямую звонить не хочется — много чести.

Ликвидация последствий пожара заняла почти всю неделю — непрерывные совещания, контроль за восстановительными работами в цехе, перераспределение заказов… И постоянная работа онлайн с основным офисом, чтобы те не заскучали без шефа.

Дела поглощают меня целиком на протяжении всего рабочего времени. Поздним вечером я приезжаю в служебную квартиру, проклиная всё на свете. Принимаю душ и валюсь на кровать, как подкошенный. Но перед сном машинально читаю нашу с Мариной переписку. Её можно смело назвать «скупой». В понедельник Марина коротко поинтересовалась, как у меня дела. Мой не особо развёрнутый ответ её, видимо, удовлетворил. Больше ни слова. Да и правильно, к чему эти переписки? Не школьники ведь и не глупые влюблённые… Наверное, у неё тоже полно дел… Думать о ней — только зря будить тело, лучше не писать