Он просто был.

Простой, настоящий, тёплый.

И говорил вещи, от которых хотелось либо расплакаться, либо поцеловать его. Или и то, и другое сразу.

«Мне не важно, будем мы одни или втроём. Главное — ты рядом».

Это было слишком.

Слишком желанно.

Слишком по-настоящему.

И слишком хорошо, чтобы я справилась с потоком эмоций опираясь на здравый смысл.

Это был момент, в который нужно было действовать сердцем.

Я наклонилась вперёд, даже не задумываясь что делаю — просто позволив себе то, чего хотелось уже давно.

Мои губы коснулись его губ. Тихо. Почти несмело.

Не по-фильмовому красиво, а как-то очень… интимно.

Как будто я ставила на паузу весь этот сумасшедший мир — со своей усталостью, тревогами, бесконечными списками дел и материнской виной — и позволяла себе почувствовать. Просто почувствовать его.

Он не отпрянул. Не замер.

Просто так же медленно ответил на поцелуй.

Его пальцы сначала сомкнулись чуть крепче вокруг моих, а потом аккуратно, будто боясь спугнуть, коснулись моей щеки и переместились на затылок, зарывшись в волосы.

Я почувствовала, как уходит напряжение. Вся — до последней жилки — растворяясь в этом поцелуе.

Он был неторопливым, не голодным или поспешным. Но в нём было всё — тепло, притяжение, какая-то бережная сила.

Мне хотелось запомнить всё это: как он смотрит, как двигается, как тихо выдыхает, будто замирает от каждой секунды близости.

Я сжала в пальцах ткань его рубашки. Не специально — просто пыталась за что-то зацепиться в этом вихре эмоций.

Леша, не размыкая поцелуя, прижал меня еще чуть ближе к себе, и я поняла: если бы в эту секунду рушился потолок — мне было бы всё равно.

Но судьба, как водится, обожает драматургию.

Громкий стук в дверь разрезал момент, словно нож.

Мы одновременно остановились. Я сделала резкий вдох, возвращая себе способгность дышать, и даже не успела ничего сказать, как в дверях появилась Ирина. С абсолютно невозмутимым лицом, к которому я в этот момент почему-то испытала… глубокую, тихую ненависть.

— Извините, — произнесла она с лёгким кивком, не переступая порог. — Аня, тебя зовёт дочь. Говорит, что у неё какая-то проблема с планшетом. Кажется, он перестал реагировать на прикосновения.

Я кивнула, чувствуя, что реальность медленно возвращается. Очень неохотно. Где-то внутри меня всё ещё звучало его "вместе", всё ещё гудели губы от поцелуя, а под кожей всё ещё пульсировало электричество.

— Хорошо, спасибо, — выдохнула я и была уверена, что лицо у меня сейчас пылает румянцем как у пойманной школьницы. — Сейчас приду.

Услышала как с легким щелчком закрылась дверь и посмотрела на Алексея. Он сидел передо мной, как и прежде — только теперь в его взгляде было что-то большее.

Что-то, что мы уже не сможем игнорировать.

Сердце мое бешено стучало — в горле, в груди, в ладонях.

— Прости, — прошептала я, — я не планировала…

— Я рад, что ты не планировала, — мягко перебил он. — Потому что это был прекрасный сюрприз.

Он встал первым — медленно, но с той самой уверенностью, которая всегда завораживала меня в мужчинах. А потом потянул меня за собой, не отпуская руки. Пальцы наши всё ещё переплетены, и, честно говоря, отпускать их мне совсем не хотелось.

Если бы можно было — я бы осталась стоять вот так. Навсегда. В полумраке кабинета, рядом с ним, в пузыре из тишины, тепла и сладкого послевкусия поцелуя.

Мы стояли близко. Настолько, что подняв к нему лицо я снова могла почувствовать его дыхание — ровное, тёплое. Он чуть улыбнулся, как будто знал, что я думаю не о мультиках.

— Обещай, что вернёшься, — сказал он тихо, почти шёпотом.

Я усмехнулась, всё ещё не совсем придя в себя.

— А ты думал я собираюсь сбежать?

— Мне хочется верить, что нет. Но если даже сбежишь — я всё равно буду ждать. Скажем… вот тут, — он указал на место рядом с собой. — И если нужно, помогу починить планшет.

— Ты и в техподдержке хорош?

— Я чертовски универсален, Аня. Особенно когда дело касается тебя.

Улыбка расползлась по моему лицу прежде, чем я успела её сдержать. И в груди, где ещё недавно стучал тревожный барабан, разлилось что-то похожее на теплый мёд.

— Ладно, герой. Я пошла. Но если Поля попросит тебя объяснить, почему принцесса не реагирует на экран — не удивляйся.

— Я скажу, что принцесса просто отвлеклась. Она, возможно, тоже кого-то поцеловала.

Я рассмеялась — легко, по-настоящему.

Развернулась, но на секунду задержалась в дверях. Обернулась через плечо.

— Обещаю… я обязательно вернусь.

В его взгляде мелькнуло что-то, от чего мурашки приятной волной пробежали по коже.

— Я знаю.

Я вышла в коридор и была уверена, что сдержу свое обещание, если бы опять не вмешались внешние обстоятельства.

Глава 39. Анна

Такси до дома обошлось мне почти в две тысячи рублей, но в тот момент сумма была последним, о чём я думала.

Я даже не помню, как заказала машину — просто действовала на автомате. Когда в трубке раздался холодный голос бывшего мужа и он, не особенно выбирая выражения, сказал:

— Я с полицией у тебя дома. Тебе лучше срочно явиться. Иначе — будут последствия, — мне словно в висок ударило. Я схватила Полю, сумку и вылетела из офиса, словно за мной гнался сам дьявол.

Дождь хлестал по лобовому стеклу, машины рычали в пробке, а я сидела, сжимая руку дочери так сильно, что та пару раз дёрнулась и посмотрела на меня испуганно. Я пыталась ей улыбнуться. Не получилось. Лицо онемело от страха и гнева.

У подъезда я едва не запнулась — ноги дрожали. Поднявшись на этаж, я на секунду застыла перед дверью. За ней были они.

В прихожей было душно, пахло потом, табаком и чужим присутствием. Тесное пространство квартиры, казалось, стало ещё меньше — как будто стены начали сжиматься. В центре стояли два полицейских. Один — лысеющий, с рыхлым лицом и короткой шеей, перелистывал бумаги, не глядя на меня. Его серая рубашка натянулась на огромном животе так, что пуговицы вот-вот должны были сдаться.

Второй стоял у входа, широкоплечий, с тяжёлым взглядом, будто специально перекрывая выход — как в плохом сне.

А Дмитрий... Он облокотился на дверной косяк, будто был здесь хозяином. На нём был дорогой костюм, темный загар и тот самый прищур — ленивый, хищный, от которого у меня когда-то перехватывало дыхание. Сейчас — хотелось выцарапать глаза.

— В общем так, Анна Дмитриевна, — сказал первый полицейский, наконец