– Это неправда. Еще я ем по семнадцать тысяч раз на дню, как чертова землеройка. – Она бросает брокколи и прислоняется к столешнице. Думаю, она не подозревает, насколько уставшей выглядит. – Это тебя Нейтан подговорил?

– Нет. – Она смотрит на меня, как родитель на нашкодившего ребенка. – Ничего такого. Он только сказал, что ты вся на нервах, и его слова заставили меня осознать, что я почти перестал интересоваться, как у тебя дела. Я перестал заботиться о тебе не намеренно.

– Генри, это вовсе не так. Я знаю, что у тебя хватает проблем с учебой и хоккеем, к тому же ты проводишь много времени с Хэлли, – на ее лице появляется почти безумная улыбка, – о которой, кстати, я хотела бы побольше узнать. Я услышала о том, что вы встречаетесь, от Мэтти, и всю лекцию не могла прийти в себя от шока. Из-за этого прослушала весь материал.

– Мы не встречаемся. Мы друзья.

Ее самодовольное выражение лица раздражает.

– Я твой друг, и ты никогда не целовал меня в лоб и не держал за руку.

Чертов Мэтти.

– Это твоя вина. Подрасти на шесть дюймов, тогда и поговорим. Я не собираюсь все время наклоняться, чтобы быть с тобой милым.

Она показывает мне средний палец и хмыкает.

– Я просто говорю. Особые правила для особых друзей и все такое. Я бы очень хотела, чтобы у тебя была девушка. Я переживаю за тебя, когда ты распутничаешь.

– Да я больше месяца ни с кем не целовался, так что можешь перестать волноваться. А за себя ты переживала, когда вела себя распутно?

Не знаю, почему я ни с кем не целовался, так что на случай, если Анастасия спросит, мне нечего ответить. Я мог бы придумать тысячу оправданий про стресс и хоккей. Но не стал бы признаваться ей, что мне как-то не по себе целоваться на глазах у Хэлли, а мы часто проводим время вместе. Да мне даже не хочется с кем-то целоваться. Может быть, я перестарался летом и сейчас переживаю другой период. А может, мне нравится мысль целоваться с одним и тем же человеком. Не знаю.

Она закатывает глаза и достает виноградину из пакета, стоящего пред ней, размахивая ею, пока говорит:

– Я не согласна, что когда-либо вела себя распутно, но суть в том, что секс – это весело…

– Да, я в курсе, что ты так думаешь. Я тысячу раз слышал, как ты им занимаешься.

Она кидает в меня виноградину.

– …и если ты занимаешься им ради веселья, отлично. Но когда тебе одиноко, ты начинаешь бегать по женщинам.

– Я жалею, что рассказал тебе об этом.

– Что ж, смирись с этим. Я была бы по-настоящему счастлива, если бы у тебя было и то и другое. Близкие отношения и все остальное. Она ведь тебе нравится? Даже если вы официально не встречаетесь.

– Она мне нравится, но я не знаю, как правильно с кем-то встречаться. Что, если это разрушит все то хорошее, что у нас есть? – Я много думал об этом после эмоционального срыва Хэлли. В тот момент я хотел только обнимать ее и заботиться о ней, и мне совершенно не хотелось ее оставлять, потому что у меня были другие обязательства. Еще я много размышлял о том, что мне ненавистна мысль, что она с кем-то встречается, хотя это была шутка с ее стороны. И о том, что мне хотелось бы видеть, как у нее появляются друзья и как она уверена, что не потеряет их.

Анастасия отрывает еще одну виноградину и отправляет ее в рот.

– Как бы ты себя чувствовал, если бы она встречалась с кем-то другим?

– Не уверен, что знаю. Я бы чувствовал себя несчастным. Хотя не понимаю почему.

Анастасия приподнимает плечи и ухмыляется мне, как будто только что с легкостью разгадала великую тайну. Это не так; я уже ломал над этим голову.

– Потому что она тебе нравится, Генри. И это потрясающе, но я понимаю, почему это так трудно осмыслить, раз тебе никто раньше не нравился. Если тебе неприятна мысль о том, что она может быть с кем-то другим, действуй, пока этого не сделал кто-то другой.

– Помощи от тебя не так много, как ты думаешь, – стону я.

– Я помогаю, ты просто упрямишься. Генри, не тяни со своими чувствами. Если она настолько замечательная, что ты хочешь все время быть рядом, кто-нибудь другой тоже может подумать, что она такая замечательная, и захочет быть рядом с ней все время.

– Тебе стоит поехать сегодня в Санта-Монику и познакомиться с ней, – говорю я, не утруждая себя ответом на ее предыдущий комментарий. – Оценить лично.

– Прикольно ты стрелки перевел, но нет. Пирс, похоже, отличное место для первого поцелуя. Очень романтично.

– Определенно более романтично, чем быть прижатой к двери. – На этот раз в мою сторону летит горсть винограда.

⁂

– Сделай глубокий вдох. Ты на свободе, – тихо произносит Хэлли, пока мы ждем, когда все выйдут из своих машин на парковке.

– Я не чувствую себя свободным. – Она подталкивает меня бедром и шикает, поэтому я понижаю голос. – Они не поедут с нами обратно домой.

Крис и Бобби заявили, что групповое свидание – это дискриминация по отношению к одиноким людям, то есть к ним, и потребовали, чтобы их тоже пригласили. Мэтти сказал, что рад дискриминации, потому что ужасно боится чаек и является ярым противником пирса. А еще мне кажется, что он снова встречается со своей бывшей. Чтобы исправить ситуацию, потому что, очевидно, нам нужно равное количество пар, Хэлли пригласила свою подругу с работы Ками и ее соседку по комнате, Аву. Бобби и Ава оба из Калифорнии, хотя и из разных городов, но это не остановило Аврору и Хэлли, которые решили, что они будут хорошей парой. Они ошиблись. Всю дорогу сюда я вынужден был слушать их споры о спортивных командах.

– Я по-прежнему считаю, что они подходят друг другу. Вся эта злость друг на друга должна во что-то вылиться.

– Это все равно что сказать – они хорошая пара, потому что оба блондины. В этом нет смысла.

– Любовь необязательно должна иметь смысл.

– Единственное, что любит Бобби, – это часы скидок и бесплатную еду.

Хэлли снова толкает меня плечом, но сдерживает смех. Мы наблюдаем, как они продолжают спорить, теперь уже о баскетболе, а не о бейсболе, и я явно не понимаю того, что видит Хэлли. Зато Ками вообще не разговаривает с