Бывший муж вскочил со стула, на котором сидел.

Лев прикрывает на секунду глаза, возвращая себе самообладание.

- Ты можешь вернуться к нему, когда поправишься, Соня, - говорит он. – Не раньше.

39

Оказывается, я не приходила в себя больше суток. Антибиотики помогли победить болезнь, но слабость, похоже, будет сопровождать меня ещё долго.

Едва могу удержать на руках сына. Подъём по лестнице на второй этаж каждый раз оказывается испытанием.

А ещё чуть не пропало молоко. Пашу пришлось докармливать смесью. Это огорчает меня сильнее слабости и бледного вида.

Пришлось взять консультацию у специалиста по грудному вскармливанию. Приятная на вид женщина дала пару советов и обнадёжила, что всё можно вернуть.

Я очень стараюсь. Врач уверила, что выписанные мне антибиотики совместимы с грудным вскармливанием, так что всё должно наладиться. Позволяю сыну висеть на груди столько, сколько ему нужно, и постепенно всё приходит в норму.

Этот тесный телесный контакт необходим нам ещё и для успокоения. Сутки без матери для такого крохотного малыша – целая вечность. Сын сильно перенервничал и вёл себя очень беспокойно следующие несколько дней.

За всеми этими волнениями я не сразу заметила, что Лев почти не подходит к нам.

Я не говорю о ночных визитах, против которых сама протестовала. Но и днём бывший муж как будто избегает меня и сына.

Не ест за одним столом со мной. Не присоединяется на прогулках, как раньше.

Первые дни я радовалась этому. Без ссор и споров легче набираться сил.

Но через неделю начинает свербить неприятная мысль: Лев перегорел. Смог отпустить меня. Кажется, о чём-то таком он говорил в ту ночь, когда мне стало плохо.

Гоню от себя странную тоску. Не хочу признаваться, что скучаю.

Что это изменит? Ничего.

Однажды вечером, через пару дней, Лев всё-таки заходит в детскую. Я собираюсь купать Пашу в ванной.

Набираю тёплую воду, раздеваю малыша и беру на руки.

Вот тут-то к нам и заглядывает Лев.

Он приоткрывает дверь и делает шаг в комнату. Не проходит дальше. Стоит как-то неуверенно, глядя на меня и голого карапуза на моих руках.

- Ты собралась купать его? – тихо спрашивает Лев.

От его тоскливого взгляда у меня всё внутри переворачивается.

- Да, - отвечаю, сглатывая ком в горле. – Поможешь?

Не знаю, зачем прошу его об этом.

Лев кивает и подходит к нам ближе. Смотрит на сына с нежностью, а на меня глаз не поднимает.

- Держи, - я протягиваю ему Пашу.

Впервые сама, без требований и угроз передаю сына бывшему мужу. Сейчас он почему-то не пугает меня.

Лев аккуратно подставляет руки и берёт малыша. Он уже прекрасно научился справляться с ним. Да и Паша подрос. Уже не нужно так старательно поддерживать ему голову.

- Пойдём, я покажу тебе, как его купать, - предлагаю я.

Лев вскидывает на меня удивлённый взгляд.

-Неужели доверишь мне это? – хрипло спрашивает он.

Теряюсь от пристального взгляда бывшего мужа и трусливо отвожу глаза.

- Если… если ты хочешь, то я не против… - бурчу неразборчиво и бросаюсь к ванне.

Открываю дверь для Льва и Паши.

Ванна уже набралась. Закрываю кран и проверяю температуру воды. Тёплая.

- Давай, подходи ближе и аккуратно опускай Пашу в воду.

- Вот так?

Лев наклоняется с сыном на руках.

- Да.

Я зачерпываю тёплой воды в руку и поливаю макушку Паши. Плещу водой на животик и ножки.

Пашка морщится недовольно и сучит ножками. Но когда его тело оказывается в тёплой воде, расслабляется и повисает на руке отца.

- Смотри, - говорю я, склоняясь рядом с ними, - ты можешь передвинуть руку вот так и поддерживать только шею, чтобы голова оставалась над водой…

Помогаю Льву передвинуть ладонь.

- Так правильно? – низкий голос Льва у самого уха посылает по телу волну мурашек.

Игнорирую это и отхожу в сторону.

- Спасибо, Соня, что не прогоняешь, - мягко произносит Лев, заставляя моё сердце сжаться.

Поджимаю губы.

Паша закончил этап расслабления и принялся активничать. Шлёпать по воде ладошками, как он любит, и пускать пузыри.

Лев тихо смеётся, играя с довольным малышом. Водит его на своей руке туда и обратно по ванне.

Паше тоже очень нравится. Кажется, даже больше, чем купаться со мной. Сын счастливо агукает и заливисто хохочет, когда Лев утягивает под воду игрушечную резиновую уточку, а потом отпускает, позволяя ей всплыть на поверхность.

Через полчаса достаём сына из остывшей воды.

Лев сам заворачивает его в мягкое махровое полотенце и помогает донести до пеленального столика.

Протягиваю ему чистый подгузник и ночной слипик.

Лев демонстрирует свои навыки молодого отца и одевает Пашу самостоятельно.

Беру сонно зевающего сына на руки и устраиваюсь с ним в кресле-качалке.

Лев так вымотал его, что глазки Паши уже слипаются. Сейчас утолит голод и заснёт часов на пять точно.

Решаю не просить Льва уйти. Просто накидываю на плечо муслиновую пелёнку так, чтобы прикрыть ребёнка, и бывший муж не увидел ничего лишнего.

Лев присаживается в кресло и наблюдает за нами, ничего не говоря.

А когда Паша засыпает, и я перекладываю его в детскую кроватку, Лев тихо желает нам спокойной ночи и уходит.

На следующий день, когда я спускаюсь к завтраку, обнаруживаю, что к нам приехал свёкор.

- Андрей Романович, - удивляюсь я. – Рада вас видеть.

Отец Льва улыбается мне и внуку на моих руках.

Паша с интересом разглядывает дедушку.

- Устал ждать, что сын разрешит мне приехать, - признаётся мужчина. – У него все какие-то отговорки. То ты в роддоме месяц лежишь, то болеешь. Вот приехал своими глазами посмотреть на внука, да и вас проведать. А то так и помру, не познакомившись с Павлом Львовичем.

- Лев… - не знаю, как объяснить пожилому мужчине поведение сына. – Где он, кстати?

- Ещё не спускался, - Андрей Романович протягивает Паше палец, и малыш с удовольствием хватается за него. – Похож и на тебя, и на Лёвушку…и даже немного на мою Еву, м-да…

Паша тянет палец дедушки в рот.

- Признавайся, София, - строго требует свёкор. – Что тут у вас происходит?

Вздыхаю, прежде чем ответить.

- Лев изменил мне, и мы расстались, - говорю я. – Развелись ещё до рождения Паши. Я думала, вы знаете.

- Нет, Лев не рассказал мне, - качает головой свёкор.