— Ты уверена?

— Уверена ли я, что моя дочь болела ветрянкой? О да, — хохотнула я, — я до сих пор вздрагиваю от воспоминаний.

Несколько ночей подряд ребенок провел с температурой под сорок, потом зуд, бессонные ночи, мазь с запахом от которого слезились глаза...

А я, как верная мать, бодрствовала рядом, обтирала, поила, читала сказки и отбивалась от ее попыток почесаться.

А Полинин отец нашёл в себе мужество… срочно слетать на море.

Сказал, что, хотя и болел ветрянкой в детстве, у него «иммунитет не тот» и кто-то где-то рассказывал, что можно заболеть второй раз.

Он, видите ли, не хотел подвергать себя стрессу и лишним рискам.

Ну, у каждого свой порог выносливости. У кого-то это — бессонные ночи и сыпь у ребёнка, у кого-то — лежак под зонтом и коктейль «Секс на пляже».

Тут меня как током ударило.

— Подожди! — я резко развернулась к Алексею, хлопнула ладонями по щекам, словно этим могла вытащить из головы здравую мысль, и в панике выпалила: — Боже, прости! Я совсем забыла спросить… Ты болел ветрянкой?

Он мельком глянул на меня, не отрываясь надолго от дороги, и вдруг рассмеялся. Не громко, но заразительно — так, что у меня даже плечи расслабились.

— Расслабься. Болел. Лет в пять. — Он чуть скосил на меня взгляд. — Кажется, у меня даже парочка шрамов осталась. Один большой точно где-то у виска. Мама в детстве говорила, что это метка героя. Хотя по факту я просто чесал болячку до победного.

— Фух, это хорошо, — выдохнула я, будто действительно только что избежала катастрофы. — В смысле, хорошо, что ты болел, а не то, что у тебя остались шрамы. Я не радуюсь твоим шрамам, если что. Хотя, конечно, есть женщины, которым шрамы у мужчин кажутся особенно сексуальными... Ну, неважно!

— Я понял, — усмехнулся он. — Не переживай, всё нормально.

Я снова улыбнулась, уже расслабленнее, по-настоящему. Повернулась обратно, откинулась на сиденье, и какое-то напряжение, державшееся с утра, наконец, начало отпускать. Я даже позволила себе роскошь — просто молчать и смотреть в окно на проносящийся город. Удивительно, как иногда достаточно одной короткой поездки, чтобы ты наконец выдохнула.

Спустя несколько минут мы свернули во двор детского сада.

Алексей остановил машину всё на том же месте, что и в прошлый раз — похоже, у него была отличная память на маршруты. Едва я открыла дверь, как взгляд мой тут же наткнулся на небольшую, но уже знакомую «Мамский дозор» у калитки.

Глава 32. Алексей

Да, я психовал.

Глупо? Ну, наверное. Но хоть психовал молча — внутри себя, без драматических сцен и бросания техники об стену.

Что уже достижение, считаю.

Вопрос в другом — это у всех женщин такой внезапный климатический скачок в поведении или у меня просто талант находить себе на голову эмоциональных эквилибристок?

То — взгляд, от которого прям ток пробегает по всем органам кровь приливает к области паха.

То — ледяное «здравствуйте» с таким тоном, будто я не поздоровался, а как минимум оскорбил ее маму.

Иногда думаю — может, пора к психологу. Разобраться во всём. Глубоко так, по-взрослому.

Но вот проблема — я не готов полгода по средам обсуждать с чужим человеком, что мама в детстве не уделяла мне достаточно внимания или что-то еще подобное. А именно туда, судя по опыту друзей, всё обычно и скатывается.

Нет у меня сейчас запаса нервов и времени, чтобы ещё и детство перекапывать. Мне бы с нынешней жизнью своей разобраться. Бизнес, дедлайны, налоговая — и тут ещё романтический фронт как поле минное.

Но, блин, всё равно крутилось в голове. Потому что я не понимал.

То Анна смотрит так, словно не против со мной раздеться. То встречает меня утром с лицом будто я лично испортил ей будущее.

Или мне это всё только казалось?

Может, Димка и прав. Надо проще к этому относиться. Женщина посмотрела — это не обязательно приглашение. Улыбнулась — может, просто зубы показала, похвасталась стоматологом, не более.

Но объясни это моему мозгу, который каждые пять минут подсовывал воспоминание, как Аня смеётся. Или как её пальцы касались моей руки, когда она что-то показывала на экране. И мне, идиоту, казалось, что между нами что-то есть.

Может, и правда показалось. Просто весна и гормоны, долгое отсутствие сексуальной жизни.

Или, хуже того — надежда. А вот с ней, как известно, шутки плохи.

А тут ещё и Миха подлил масла в огонь моего внутреннего пожара.

«Заберу, — говорит, — у тебя сотрудницу, на перерыв, пообщаться». Ага. Очень деловое общение, не иначе. Я что, идиот, по-твоему, Михаил? Думаешь, не понимаю, откуда ноги растут у твоего внезапного визита? Уж не от Димана ли, с его страстью к амурным операциям? Наверняка он его надоумил — мол, раз я сам не тороплюсь действовать или что-то рассказывать, пусть хотя бы тот разведку проведёт.

А Аня, взяла и согласилась. Вот просто — хлоп — и ушла с ним. Не колебалась особо. И я вроде как понимаю — взрослые люди, не жена мне, не подотчётна. Но всё равно в груди что-то перекосилось.

Что я вообще ждал? Что она скажет ему с трагическим выражением на лице: «Извините, Михаил, но я другому отдана и буду век ему верна»? Прям как Татьяна Ларина, но с корпоративной пропиской.

Бред, понятно. Мы с ней даже не встречались. Не обещали друг другу ничего. У нас не то чтобы отношения вообще были личные.

Но чёрт возьми, как же я злился.

Злился на Миху — за то, что появился как будто случайно, но в самый неудобный момент.

На Димку — за его навязчивое «ты чё тормозишь, двигайся уже».

И, конечно, на себя. Потому что я и правда тормозил. Ходил вокруг да около, как дурак. Строил из себя тактичного, взрослого, разумного. И дождался. Спасибо, аплодисменты.

А теперь сидел, как в плохом анекдоте — без девушки, без плана, зато с букетом принципов.

Миха, конечно, мужик колоритный. Неудивительно, если Ане понравился. Он из тех, к кому женщины сами липнут — харизма у него, как у магнитной пушки. Да и не дурак. Умный, уверенный, своё дело знает. Контраст на фоне моего «может, пригласить на ужин... может, не пригласить...» просто космический.

Короче, ушла она с ним, а я остался вариться в этом коктейле эмоций: ревность, злость и стыд за самого