– И подавать патроны? – криво усмехается муж и добавляет с тяжким вздохом. – Надеюсь, до этого не дойдет.

– У нас гости? – вспомнив предупреждения сына, не выдерживаю я. Киваю на открытую дверь в квартиру.

– Нет. Но пойдем, познакомлю, – противоречит сам себе Рем. Запинается на полуслове, хватается за чемодан, словно за спасательный круг.

Не похоже на него! Муж всегда уверен в себе.

Иду следом. Выдыхаю, пытаясь совладать с эмоциями. Что бы ни случилось, мы справимся. Но тревога переполняет душу, а сердце выпрыгивает из груди.

Вхожу в квартиру. Осматриваюсь пристально по сторонам. Мажу взглядом по холлу. Замечаю около дивана большую спортивную сумку, набитую вещами, и лежащие на подлокотнике дивана тоненькую розовую курточку и шапку с бубоном. Спотыкаюсь о ботинки с бантиками и стразиками.

Чьи они? Откуда?

Какая-то девочка приехала? И по этому поводу у нас переполох? Очень странно.

Вглядываюсь в мрачное лицо любимого мужа.

«Скажи мне!» – едва не кричу в голос.

– Пойдем, – взяв меня за руку, ведет Рем к дальней из гостевых комнат.

На ходу разуваюсь, бегу следом. И войдя в небольшую спальню, примыкающую к моей, изумленно смотрю на девочку лет семи, лежащую на кровати.

– Ой, а ты кто? – на автомате улыбаюсь малышке. Печальной и заплаканной.

– Это Рената, моя дочь. Теперь она член нашей семьи. Позаботься о ней, – спокойно и холодно отрезает муж, а у меня останавливается сердце и пол уходит из-под ног.

Глава 2

– Дочь? – переспрашиваю в ужасе. – Какая дочь? Я ничего не понимаю…

– Моя дочь, Валя! – вскидывается муж и добавляет сухо. – Мать Ренаты попала в ДТП. Почти неделю мы боролись за ее жизнь. Но вчера Надя умерла в реанимации. Мне пришлось забрать девочку к нам. У нее больше нет родственников, – хмуро втолковывает мне Рем, а у меня голова идет кругом.

Подождите. Какая еще Надя? Какая еще дочь? Откуда? Рем мне изменил? Изменял? Когда?

Сердце разрывается от предательства.

– О господи, как ты мог? – не веря в происходящее, в шоке смотрю на мужа. – Ты предал меня! – только и могу выдохнуть. Прислоняюсь к стене, ища опору. Иначе точно свалюсь.

– Что за хрень ты несешь? – рычит муж, хватая меня за руку. – Хватит устраивать мелодраму, Валя. Включи голову.

– Нет. Не трогай меня, – разворачиваюсь резко. – Я подаю на развод, – выдыхаю яростно. – Ты меня предал! – повторяю и не могу поверить.

У моего мужа есть, то есть была вторая семья. А я не догадывалась ни о чем!

– Нет, – уже в дверях останавливает меня Рем. – Ты обещала мне верить. Обещала помочь. Вот и будь добра, – прижимает к стене. – Ренате требуется медицинская помощь.

– Да ну? – только сейчас замечаю новороченную инвалидную коляску у входа.

– Она не ходит, что-то с ногой после перелома, – мотает головой Рем. – Ты должна разобраться, – берет мои руки в легкий зажим. – Валя, пожалуйста, я никогда тебя не просил о помощи. А вот сейчас прошу.

– Ты с ума сошел! – только и могу выдохнуть. – Ты где-то шлялся… А теперь привел ко мне свою… свою… – шиплю как змея и не могу подобрать слов. – Да как ты можешь? Ты предал меня! – хватаюсь руками за тонкий свитер мужа. Трясу мужа, будто хочу вынуть душу.

– Прости, – Рем обнимает меня, покаянно опускает голову. – Я всегда думал, что ты ничего не узнаешь. Уверен был, – сокрушенно признается он. Пожирает меня темным взглядом. – Но жизнь распорядилась иначе. И нам с тобой надо как-то выкарабкиваться… – сжимает челюсти.

Мой любимый мужчина, в одночасье ставший чужим.

Поверить не могу! Не хочу!

– Нет! Я с тобой развожусь, – выдыхаю порывисто. – Ненавижу тебя! – всхлипываю, ввалившись на кухню. Словно раненая, оседаю на барный стул и задыхаюсь от гнева.

– Да ну? Вот так сразу и ненавидишь? – нависая надо мной, ледяным тоном отрезает Рем и добавляет с обидой. – Пока на руках носил, любила. А как только я влип, ненавидишь? Сколько для тебя ни делай, все мало, – заявляет, ощерившись. – И перестань орать. Рената слышит, и весь дом заодно. Давай. Возьми себя в руки, вытри слезы и сопли. И включи уже, наконец, взрослого человека. А то, походу, я вырастил в тепличке нежный цветок. Вернись с небес на землю. И займись ребенком. Ей нужна наша помощь.

– А ты? – поднимаю на мужа совершенно сухие глаза.

– Мне надо уехать. Рената на тебе, – бросает он резко.

– Нет! Найми няню, врачей! Кого угодно! Только не впутывай меня в это. Я ухожу от тебя! – подскакиваю к мужу. Кидаюсь на него. Но Рем технично перехватывает мои запястья и нависает надо мной.

– Я сказал. Развода не будет, – зло выплевывает каждое слово Рем. – Девочке нужна мать. А ты мне и так задолжала. Подумай, где б ты была, если бы не я?

На суровом лице мужа залегают более глубокие морщины, словно расчерченные серым грифелем. Рот искривлен гримасой боли.

Оно и понятно! У него большая утрата.

А мне в голос кричать хочется.

– Какая же ты сволочь, Лактомский, – без сил возвращаюсь к барной стойке. Кладу голову на белый, чуть прозрачный камень с золотыми прожилками и больше всего хочу оказаться где угодно, только не в собственном доме.

– Это ты – дрянь. Даже в малом помочь не можешь. Как доктор, прояви хоть каплю сострадания к ребенку, – роняет он с горечью и обидой. Смотрит на меня в упор и бросает порывисто. – Мне же кроме тебя попросить некого.

Мрачный. Абсолютно чужой жестокий человек. Нет, это не Рем! Разбудите меня!

– Я не хочу, – встаю резко и тут же хватаюсь за столешницу.

В глазах темнеет, к горлу подступает тошнота. А ноги не слушаются. Только бы не свалиться.

– У тебя нет выбора, – усмехается криво муж. – И ты мне поможешь, – добавляет резко. Не просит. А приказывает, как младшему по званию. – Рената на тебе, Валентина.

– Ладно, помогу, а потом уйду, – понимаю, к