— У нас есть её паспортные данные, — отдирает мои руки от себя и делает два шага назад.

— Думаешь, она сидит по месту прописки и ждёт нас? Дала вселенная соперника идиота, — выдыхаю, сжимая и разжимая кулаки. — Туманова давно залегла на дно, притаилась в норе, растворилась в тумане.

Я могу до бесконечности выдавать афоризмы, объясняя Верховину, как он обосрался, но надежда умирает последней. Скорее всего, Анита села на поезд, а я могу сравнять расстояние на самолёте. Загружаю нужный сайт и бронирую билеты. Через три часа мы сядем в Москве и возможно успеем к её приезду.

Пристегнувшись ремнём, тороплю про себя взлёт и посадку. Ощущение, что секундная стрелка еле-еле огибает свой круг и растягивает резиновое время в бесконечность. Рядом нервничает Артём, виновато поглядывая в мою сторону. Я уже остыл и не реагирую на его щенячий взгляд так болезненно, как в больнице. Временно мы в одной команде и зарыли топор войны. Чем-то напоминает сюжет моей новой книги, где кровные враги объединились для спасения своей единственной.

Глава 31

Артём

Как бы не обзывал меня Марат, это сильно приуменьшает моё мнение о себе. Чувствую себя до такой степени глупым, наивным и недалёким, что стыдно перед самим собой. Хренов джентльмен, пообещавший дать Музе передышку и поскакавший спаивать Башара, лишь бы придержать его на расстоянии.

— Успеваем, — произносит Марат, перелистывая страницу сайта с расписанием прибывающих и убывающих поездов. — Сможем перехватить на горяченьком.

Водитель такси оказывается понятливым, быстро проникнув настроением пассажиров, не издаёт ни звука и с невозмутимым лицом давит на педаль газа за двойной тариф. Мой же фейс стёк в жалкую маску, не скрывающую всю подноготную. Но, подъезжая к вокзалу, адреналин взахлёб впрыскивается в кровь, и я перехожу в незнакомое ранее состояние охотника, преследующего дичь.

Не отстаю от Марата ни на шаг, разрезая собой толпу с чемоданами и сумками, цепляю каталку с багажом и отвечаю рычанием на матерные возмущения носильщика. Перед глазами пульсирует цель, заставляя игнорировать любые препятствия.

Нужный перрон на удивление ещё пуст, но ожившие взгляды полицейского наряда подсказывают, что питерский скоростной прибывает с минуты на минуту. Режущий по ушам гудок, перекрикивающее его объявление, и мы стараемся занять самые выгодные позиции, чтобы просматривать весь состав и не упустить Аниту.

— Если увидишь Туманову первым, ничего не предпринимай. Звони мне и постарайся не упустить из вида.

Башаров даёт наставления, старается отпускать фразы ровным тоном, но я отлично вижу его побелевшие скулы и нервно дёргающийся кадык. Волнуется, переживает, боится, что чего-то упустил и не рассчитал.

Красный монстр медленно вползает на вокзал, и через несколько секунд сквозь открытые двери приезжие вытекают на платформу, спеша и подталкивая друг друга к выходу. Кого-то ловят на начальном этапе предприимчивые частники, кого-то встречают родственники или друзья, кто-то с мелкой поклажей деловито посматривает на часы и устремляется в ожидающие автомобили, поправляя офисный костюм.

Я радарю незнакомые лица, как и Марат через сто метров от меня. Что-то похожее в розовом тоне выпрыгивает из соседнего вагона, и я старательно напрягаю зрение, разглядывая — Анита, или не она. Слишком резвая, да и стан плотнее, волосы светлее, платье короче. Девушка врезается в объятия бородатого мужчины, исчезая из поля моего лицезрения.

Через некоторое время последние подошвы шуршат по асфальтированной поверхности, дежурные проверяют состав, а мы на измене шарим глазами по пустым дырам окон, осознавая, что где-то прокололись. Либо Анита вообще не брала билет на сапсан, либо добиралась другим способом. Есть ещё с десяток вариантов, и каждый не несёт для нас ничего хорошего.

— Что будем делать? — подхожу к Башару, когда пространство звенит от пустоты. — Есть идеи?

— Если бы кто-то не играл в благородство… — цедит сквозь зубы, сжимая кулаки и косясь на полицейского, заинтересованно поглядывающего на нас.

Вид у меня далёк от презентабельного. Мятые рубашка и брюки, в которых я косячу второй день подряд, художественный бардак на голове, неопрятная щетина и порядочные мешки под глазами, говорящие о ночном возлияние. Марату повезло чуть больше. Если я сейчас выгляжу как бомжеватый любитель побухать, то он всего лишь похож на несчастного, составившего по глупости мне компанию.

— Пойдём отсюда, — тяну его за рукав, устало обводя остатки вяло шаркающих прибывших. — Тот мужик в форме неровно дышит в нашу сторону.

— Твою мать! Ну вот как так? — срывается Марат и сразу берёт себя в руки. — Пойдём, посидим где-нибудь.

Официант приносит пельмени с бульоном, плошку густой сметаны с деревянной ложкой, уверенно стоящей в белой массе, кружки пива и горячий ржаной хлеб, испечённый в русской печи. Слюни буквально капают, желудок сворачивается узлом и громко требует поместить в него всю эту красоту.

— Советую мясо под шубой из белых грибов в сметанном соусе, — рекламирует парнишка в народной рубахе, с готовностью открывая блокнот. — Ещё сегодня удался холодец из свиных голов с пастой из хрена и чеснока.

— Неси, — машет рукой Марат, нацелившись ложкой на пельмень. — Со вчерашнего дня ничего не жрал. Мозг совсем не соображает.

После пол-литра пенного напитка напряжение отпускает, и я могу спокойно рассуждать. Судя по настроению Аниты и по её нежеланию встречаться с нами, она вряд ли вернулась в Москву. Осталась в Питере или поехала к родным. Надежда, скорее всего, вернётся завтра на работу, а ещё она сошлась на конференции с писателем-историком, и его данные можно попытаться найти.

— Надо узнать у Егора контакты Юры Гузмана, — отправляю в рот кусок гриба и щурюсь от удовольствия. Давно не ел такой вкуснятины, а после доширака это пища богов.

— Он то тебе зачем? — отодвигает пустую тарелку и тянется за пиалой с холодцом, смазанным зелёной жижей.

— Надя зажигала с ним, а у Юрки всегда всё серьёзно. Через него можно выйти на Силинскую.

— Точняк, — хлопает ладонью по столу и довольно откидывается на резную спинку. — Юрик же чёртов романтик. Если Гузману напеть про безответные чувства и смертельную тоску, то он сам добудет нам местонахождение карамельки. Только рыдать историку придётся тебе. Мою блядскую натуру все наши знают.

Марат сразу набирает Гречанину и умело ездит по ушам, что договаривался с Юрием о консультации по дреговичам, которая необходима для продолжения новой книги.

— Да телефон утопил, все контакты на дне остались, — врёт, не краснея. — Твой у меня в облаке, а новые не успел туда занести. Договорились. С меня коньяк.

Башаров сворачивает разговор, а у меня трезвонит труба, вибрируя в кармане. Вытаскиваю. На