Такой разрез глаз был у нашей бабушки.

— Вероятно, разрез глаз ты унаследовала от папиной мамы, твоей прабабушки, а если ты подписана на человека в соцсетях, это не значит, что ты его знаешь.

Хотя с ее замечанием трудно поспорить.

Джунипер посмотрела на меня и помолчала, словно обдумывая мой комментарий, после чего вернулась к фотографиям.

— Но ты бы знала о беременности Евы, правда? А ты, похоже, была в шоке, когда увидела меня.

— Ты права.

Мы перешли к следующему снимку. Я и сестры в сценических костюмах держали букеты после выступления. Энн стояла рядом и улыбалась в камеру. У нее в руках ничего не было. Она бросила балет в четырнадцать, когда мама сказала, что она никогда не достигнет уровня, достаточного для выступлений в труппе.

Я жалела Энн, но и завидовала ее свободе.

— Энн не танцует, а значит, не может быть моей матерью. — Джунипер вздохнула, глядя на фотографию, и перешла к следующей стене.

— Это не так работает, — возразила я, следуя за племянницей. — И она хорошо танцует. Она потрясающая балерина. — Скептицизм Джунипер вызвал у меня раздражение. — Нелегко расти в доме вроде этого. Трудно быть великой, когда… — Я не договорила, не желая принижать способности сестры.

— Когда все вокруг феноменальны, — продолжила за меня Джунипер и остановилась у следующего снимка.

Мы стояли вчетвером у здания, где впервые прошла «Классика». И снова лишь трое из нас были в сценических костюмах. Джунипер прошла мимо окна в углу и взглянула на последнюю фотографию.

Мы с Евой, обе в трико, вели летний интенсив. Рядом в черном платье и с обручальным кольцом на пальце стояла улыбающаяся Энн.

— Сколько тебе здесь лет? — спросила Джунипер, снова взяв стакан с подоконника.

— Двадцать. — Невозможно было не заметить, что, хоть я и улыбалась, мои глаза печальны. Но сейчас я не смогла бы выдавить из себя даже такую улыбку. — Здесь я только оправилась после первого разрыва ахиллова сухожилия.

Последние слова я произнесла шепотом. Джунипер поежилась. Держа стакан с лимонадом обеими руками, она посмотрела на меня.

— Моя мама — Алина, — уверенно и грустно произнесла она.

— Думаю, да, — ласково ответила я. — Мы звали ее Линой. Наша старшая сестра. Она ярче всех улыбалась, громче всех смеялась и крепче всех обнимала, заражая всех своей любовью и наполняя счастьем… — Горло перехватило.

Джунипер смотрела мимо меня, туда, где стоял Хадсон. Я всегда могла без особых усилий определить его местонахождение в комнате. Он как магнит притягивал к себе всё и вся, включая меня. Так было всегда. В этом они с Линой были похожи.

— Но она умерла, — сказала Джун.

Я кивнула, а в животе ухнуло. Кажется, я все сделала неправильно. Здесь должны были находиться психотерапевты, Кэролайн и другие люди, которые могли бы поддержать Джунипер и подобрать правильные слова, — например, Энн. Но вместо этого Джунипер застряла тут со мной.

А я никогда не знала, что говорить и в какой момент заткнуться, потому-то и предпочитала молчать.

— Как это произошло? — спросила она.

Я сглотнула. Желудок скрутило в тугой узел.

— Джунипер, — предостерег ее Хадсон.

Я отчетливо услышала вибрацию телефона.

— Она имеет право знать, — бросила я через плечо.

Он полез в задний карман, вытащил телефон, нажал кнопку и убрал его. Пять минут без ненависти превратились в тридцать.

— Как это случилось? — повторила Джунипер.

— Автомобильная авария, — горло пересохло, и я с трудом выдавила ответ.

— Об этом писали в газетах, — сказала она, выводя круги на запотевшем стекле окна. — Но как это произошло? Ты была с ней, да? В новостях говорили…

— Не помню. — Я подняла стакан, но он был пуст, а я надеялась, что лимонад поможет смочить горло, которое пересыхало всякий раз, когда я пыталась вспомнить ту ночь. — Мы возвращались с торжественного закрытия фестиваля. Мне сказали, что Лина не справилась с управлением на повороте, мы врезались в дерево, и я… — Я много раз рассказывала об аварии на сеансах психотерапии, они должны были помочь мне пережить случившееся. И все же слова застряли в горле, а сердце бешено заколотилось. — Я выжила, а она нет.

Ты оставила ее там умирать, зазвучал в голове мамин крик.

Как наяву, взвизгнули шины. Звон разлетевшегося вдребезги стекла. Скрежет металла. Я многого не помнила о той ночи, но момент столкновения остался со мной. Однако обрывочные воспоминания не во всем совпадали с официальным отчетом, и я сомневалась в их достоверности.

— Алли. — Хадсон внезапно вырос передо мной, протянул свой стакан и забрал у меня пустой. — На, возьми.

Я сделала несколько больших глотков и сосредоточилась на том, чтобы дышать глубоко и ровно. Лимонад дома был лишь потому, что кислый вкус помогал мне отвлечься от приступов тревожности… по крайней мере, так говорил мой психотерапевт.

— Ты имеешь полное право обо всем узнать, — сказал Хадсон племяннице. — Но сейчас лучше сменить тему.

— Все в порядке, — с трудом выдавила я и вернула ему стакан. — Спасибо. — Я попыталась прогнать воспоминания, словно они относились к чужому прошлому, и повернулась к Джунипер. Та плотно сжала губы и встревоженно нахмурилась. — Тебе не о чем беспокоиться, — заверила я ее. — Если бы я помнила наверняка, я бы все тебе рассказала.

— Как такое можно забыть? — спросила Джунипер.

Хадсон напрягся. Телефон в его кармане снова завибрировал.

— Я сильно ударилась головой и почти не помню ни саму аварию, ни что было за несколько часов до нее. И после я еще пару дней не приходила в себя.

Да уж, просто супер, Алли. Я приподняла волосы и наклонила голову, показывая шрам вдоль линии роста волос.

— Ой… Прости. — Джунипер переводила взгляд с Хадсона на меня. Он отклонил очередной звонок. — Ты… знаешь, кто мой отец?

— Хотелось бы, но не знаю. — Наверное, Лина с кем-то встречалась в Сан-Франциско.

Переварив эту новость, Джунипер медленно кивнула:

— Расскажешь мне о ней? О моей биологической маме?

— Если хочешь. Наверное, нам стоит поговорить с твоей мамой…

— Нет! — выкрикнула Джунипер. — Не надо!

Хадсону каким-то чудом удалось подхватить стакан, выпавший из рук Джунипер, до того как лимонад пролился. Снова завибрировал его телефон. Я выхватила у него из рук все три стакана, зажав один между предплечьем и животом, и сказала:

— Да ответь ты уже!

Он взглядом извинился, провел пальцем по экрану и отошел на пару шагов.

— Что? Меня сегодня не будет. Что он сделал с собакой? — рявкнул Хадсон, развернув бейсболку козырьком назад.

Мы с Джунипер