— Еще нет, — отвечает Кэл на мой вопрос. — Люк все еще ищет наших людей. Похоже, страх распространяется из-за недавних пожаров.

Я делаю еще один глоток, чтобы успокоить свое учащенное сердцебиение. Но то ли из-за движения машины, то ли из-за дрожащих пальцев, я проливаю каплю на угол рта. В мгновение ока большой палец скользит по моему подбородку. Кэл подносит палец ко рту, слизывая виски с подушечки большого пальца, не отрывая от меня взгляда.

— Мы только начали, Зайчик. Я уверен, что с Мейсоном все в порядке. Но я попрошу Люка утром сообщить о ходе дела.

Я все еще в шоке. Все, что я могу сделать, это кивнуть, и мы продолжаем остаток пути в тишине.

Проходит десять минут относительной неловкости, когда я делаю вид, что не замечаю каждого вздоха Каллахана. Когда мы наконец прибываем в еще один слишком большой для жизни особняк, я чувствую первые признаки сомнения. На протяжении многих лет я испытывала гнев и обиду по отношению к Каллахану, несмотря на все мои усилия убедить себя, что я давно излечилась, а теперь мне приходится разыгрывать спектакль всей жизни, притворяясь, что я безумно влюблена в него.

Притворяться?

— Что ты всем рассказал? — спрашиваю я, нарушая напряженную тишину, когда Натаниэль обходит машину, чтобы открыть нам дверь. — О том, как мы познакомились и почему уехали сразу после церемонии?

Кэл поправляет галстук-бабочку и отвечает:

— Для общественности мы были друзьями детства и тайно встречались в течение последнего года. Я сделал тебе предложение в сентябре, через неделю после твоего дня рождения. Ты разрыдалась и с радостью согласилась. — Кэл ухмыляется, явно довольный придуманной им историей. — Мы провели короткий медовый месяц и теперь вернулись к обычной жизни.

— Но как ты собрал всех на месте в последнюю минуту? Этого я не понимаю.

Впервые за весь вечер я вижу в его карих глазах блеск чего-то, что не могу определить. Он на мгновение отводит от меня взгляд, и в темноте я едва разглядываю, как он с трудом сглатывает.

— Место было забронировано за несколько недель. Мне просто нужна была невеста. — Его слова тихие, как будто ему больно их произносить вслух.

После его признания у меня в желудке появляется тяжесть. Конечно. Как я могла забыть? Я не знаю этого человека, стоящего передо мной. В Abstrakt он сказал мне, что ему нужна жена. Я была свободна и отчаянно нуждалась в его помощи. Как бы это ни задевало старую боль, с тех пор он был предельно честен. Это я преувеличила его кокетливый характер и природное очарование, решив, что, возможно, где-то в глубине души он все еще испытывает ко мне чувства.

В очередной раз я убеждаюсь, что он честен — чаще всего до крайности.

Я киваю.

— Верно. Кто не выбирает невесту, как из каталога SkyMall в самолете?

Кэл не отвечает, но его челюсть дергается, когда мы выходим из машины. Как и раньше, он предлагает мне руку, чтобы проводить меня в резиденцию. Служащий у входа открывает дверь, и мы попадаем в теплую атмосферу.

Кэл поворачивается и шепчет мне на ухо:

— Помни, мы безумно влюблены.

Я не отвечаю, но крепче сжимаю его руку в знак согласия. Мы входим на вечеринку, которая уже в самом разгаре, и я до сих пор не знаю, что мы здесь делаем. Если бы мне было не все равно, я бы спросила. Но в данный момент я не хочу знать о Каллахане и его делах больше, чем необходимо.

Кэл ведет нас по комнате, представляя меня под моим новым именем, затем оставляет меня с группой женщин и ускользает в кабинет с по крайней мере двумя другими мужчинами. Женщины болтают о других светских мероприятиях, и я стараюсь не отвлекаться, но не могу удержать свой взгляд и слух.

Во время небольшой паузы в разговоре одна женщина обращает на меня свое внимание. Сидя в кресле с высокой спинкой, она потягивает бокал красного вина. Мерцающий огонь в камине согревает ее смуглую кожу, а на губах играет любезная улыбка. Ей, похоже, за пятьдесят, и она закрутила свои темные волосы в элегантную прическу.

— Миссис Кин, очень приятно познакомиться с вами. По-моему, мы еще не знакомы, — говорит она, ставя бокал с вином на столик и протягивая мне свою тонкую руку, украшенную бриллиантовым браслетом. — Я Хелена Эдвардс. Добро пожаловать в мой дом.

Мне нужно несколько секунд, чтобы понять, что в ее речи слышится легкий английский акцент.

Я делаю шаг вперед и принимаю ее приветствие.

— Лорен Кин, — представляюсь я, крепко пожимая ей руку.

Уголок ее рта слегка приподнимается. Ее фамилия мне знакома, я пытаюсь вспомнить, откуда, но ничего не приходит на ум. Очевидное богатство великолепно, и я не могу не задаться вопросом, как они его приобрели. На дальней стене висит огромная картина с изображением морского герба с кораблем и разбивающейся волной, которая тянется почти от пола до потолка. Мне вспоминается, как Кэл благодарил человека по имени Эдвардс на нашей свадьбе.

— Простите, Эдвардс, как судоходный конгломерат «Эдвардс»?

В карих глазах Хелены появляется искорка, и она наклоняет подбородок.

— Верно. — Она берет бокал и откидывается на спинку стула. — Но это уже старая новость. Расскажи нам о своем муже. Как прошел ваш медовый месяц?

При упоминании Каллахана мои ладони становятся влажными. Вот оно, большое шоу. Я широко улыбаюсь и машу рукой, как будто стесняюсь и смущаюсь быть в центре внимания. Надеюсь, это выглядит убедительно.

— Мы знаем друг друга с детства. Нам понадобилось повзрослеть, чтобы понять, что с самого начала все было правильно. — Я оставляю все как есть. Мне следовало поговорить с ним подробнее о нашей легенде, и я планирую исправить это в первую очередь по дороге обратно.

Хелена кивает, как будто понимает. Когда она не отвечает, я понимаю, что она хочет, чтобы я продолжала. Вместо этого я отмахиваюсь от внимания и пытаюсь перевести разговор в другое русло.

— Но ты же знаешь, как проходит медовый месяц. Этот дом, однако, прекрасен. Ты сама его спроектировала?

Хелена с недоумением поднимает брови, но соглашается на смену темы и следующие двадцать минут рассказывает о недавнем ремонте и дизайне