— Вот, мэм. Позвольте мне взять это, — говорит он, хватая стакан и уходя прочь от назревающей напряженной бури.

Я приподнимаю бровь и наклоняю голову.

— Хорошего вечера, мистер... — Я делаю паузу, ожидая, пока он заполнит пробел. Дым все еще висит в воздухе, когда он улыбается, и эта улыбка, скользящая по его губам, вызывает у меня тошноту.

Он игнорирует мою явную попытку узнать его имя.

— И вам, миссис Кин. — Он подмигивает и уходит, засунув руки в карманы. Он не спеша прохаживается по комнате, даже оглядываясь, когда выходит из комнаты, чтобы снова подмигнуть мне.

Когда он наконец исчезает из виду, я вздыхаю с облегчением. Мои плечи опускаются, и туман застилает мой мозг. Что это было, черт возьми? Липкий осадок, оставшийся от его слизистого взгляда, опускается на дно моего желудка и ложится там, как камень. Что-то в этом взаимодействии выходит за рамки простого нервного напряжения. Он смотрел на меня, как на приз, который ему еще предстоит выиграть.

Беспокойство усиливается, превращаясь в явное предчувствие, и я решаю найти Каллахана. Но прежде чем я успеваю сделать шаг, он сам врывается в бальный зал.

Для кого-то другого он мог бы показаться собранным, но я вижу, как паника волнами прокатывается по нему. Его глаза судорожно ищут что-то в пространстве, и я не могу не надеяться, что он ищет меня. Я выхожу из тени колонны, и его взгляд мгновенно встречается с моим.

Быстрыми шагами он пересекает бальный зал и прижимает меня к своей груди. Его руки обнимают меня, не оставляя мне выбора, кроме как принять его объятия. Под его пиджаком безжалостно бьется его сердце. Я впервые вижу его таким расстроенным.

Он глубоко вдыхает и замирает.

— Почему от тебя пахнет дымом? — спрашивает он, отстраняясь. Тени окутывают его лицо, а его руки скользят к моим плечам, держа меня, как будто я улечу, если он отпустит.

Я морщу нос.

— Я как раз собиралась тебя искать. У меня только что было странное общение с одним придурком, — дрожь пробегает по моей спине.

Глаза Кэла затуманиваются.

— Что случилось? Он тебя обидел? Кто он такой? — Его вопросы сыплются один за другим и, кажется, согревают мою грудь больше, чем остатки виски.

— Я в порядке, но он разговаривал со мной, как будто знал меня. Как будто ждал меня здесь.

Каллахан обхватывает меня за локоть и практически тащит к выходу. Мы мчимся через резиденцию Эдвардсов, даже не попрощавшись.

— Каллахан, помедленнее.

Он не замечает.

— Кэл, что случилось? — Мой голос звучит выше, чем я хотела бы.

Кэл наконец замедляет шаг, когда мы доходим до выхода. Его челюсть дергается, плечи напрягаются, но он замедляет шаг.

— Был еще один пожар. Сегодня ночью мы потеряли нескольких хороших парней.

Я замираю на месте.

— Оставили записку. Записку, адресованную... — Кэл замирает, на его лице мелькает выражение ужаса, прежде чем он собирается с мыслями. Мы останавливаемся на ступеньках перед домом Эдвардсов, и пронизывающий холод проникает в меня, леденя до костей. Каллахан крепче сжимает мой локоть, но я не обращаю на это внимания.

— Кому она адресована, Кэл?

Каллахан качает головой и тянет меня к внедорожнику. Натаниэль курит, прислонившись к решетке, но, увидев нас, быстро тушит сигарету о подошву ботинка. Он бросается к водительскому сиденью, чтобы завести машину. Рев запускающегося внедорожника оглушителен, и я вздрагиваю.

Затем я лечу назад. Моя голова ударяется о брусчатку. Звук приглушается, когда огонь охватывает внедорожник, а дым уже поднимается высоко в небо. Жар от пламени обжигает кожу, и я с трудом отползаю назад. Перед моими глазами появляется лицо Каллахана. Его глаза широко раскрыты, зрачки расширились до такой степени, что от его обычного темно-карего цвета осталась лишь тонкая полоска. Он что-то говорит, но звон в ушах слишком сильный, и я не слышу его слов. Мимо нас проносятся темные фигуры людей с огромными автоматами, и Каллахан указывает на восток, а затем поворачивается ко мне.

Эта чертова машина только что взорвалась.

Я пытаюсь оглядеться, но его руки мягко сжимают мое лицо по обеим сторонам. Он продолжает что-то шептать, но я не понимаю. Он спрашивает, «в порядке ли я?»

Я мысленно проверяю свое тело. Мне больно, ладони жгут. Голова слегка пульсирует, и я инстинктивно подношу руку к виску, но она слегка липкая. Мои дрожащие пальцы становятся мокрыми. Гладкая теплая кровь покрывает мой указательный и средний пальцы, и я смотрю на Кэла. Он ругается.

Рядом со мной хрустит гравий, и я резко поворачиваю голову, когда Коэн опускается рядом со мной. Он светит мне ярким светом в глаза. Я вздрагиваю и поднимаю поцарапанную руку, чтобы прикрыть глаза.

— Ты в порядке? — Его слова звучат приглушенно и неразборчиво. Затем он говорит что-то Каллахану, что звучит как «сотрясение мозга» и «ранение головы».

Я киваю, и жужжание, которое было раньше, стихает. Плечи Каллахана поднимаются и опускаются от тяжелого дыхания, а его взгляд бегает по сторонам, переходя от меня к горящей машине, к темному лесу, окружающему резиденцию Эдвардсов.

— Нам нужно уходить, — кажется, кричит он, хотя слова по-прежнему неразборчивы.

Коэн встает и протягивает мне руку, помогая подняться. Он осматривает меня и задерживается взглядом на моем виске. Теплая струйка крови стекает по моей скуле, и я быстро вытираю ее.

— Я в порядке, — шепчу я, потрясенная тем, что повреждения могли быть гораздо серьезнее. Но потом я вспоминаю: — Натаниэль. Где Натаниэль?

Огонь пожирает расплавленный корпус внедорожника. Крыша и верхняя половина автомобиля исчезли, и в этот момент я понимаю, что Натаниэль не мог выжить. Пока Каллахан молчит, моя нижняя губа дрожит, и я быстро закрываю лицо, чтобы скрыть эмоции. Я не очень хорошо знала Натаниэля, но он был добр ко мне.

Каллахан осторожно подходит ко мне, осторожно поднимая руки перед собой, как будто я собираюсь убежать.

— Нам нужно уходить, — говорит он, глядя на Коэна. — Сейчас же.

— Может быть, это...

Резкий рык Кэла прерывает Коэна.

— Не здесь.

Коэн понимающе кивает.

В этот момент яркий свет заливает подъездную дорожку, когда рядом бесшумно открывается гараж. Каллахан берет меня за руку и уводит от все еще горящей машины. В гараже Исайя Эдвардс спокойно направляется к нам.

— Вляпались в неприятности, да? Вот, — он бросает брелок Коэну, который легко его ловит, — возьмите Audi. Я пришлю отчеты, как и договаривались.

Коэн нажимает на брелок, и загораются фары темно-синего внедорожника. Каллахан открывает рот, чтобы что-то сказать, но меня внезапно охватывает головокружение, и я начинаю покачиваться. Кэл крепче сжимает