– Я тоже скучала. – Освободившись из ее объятий, я огляделась по сторонам и нахмурилась. – А где папа?

– Работает. Я уже начала забывать, как он выглядит.

– Сегодня же суббота. Папа никогда не работал по выходным.

– А сейчас начал. Уборка полей в самом разгаре. Он купил еще больше техники, чем в прошлом году. Надеюсь, оно того стоит и мы не обанкротимся.

– Да перестань, мам. У вас всегда была самая лучшая пшеница в округе. Банкротством здесь даже не пахнет.

– Ладно, пойдем скорее за стол. Я испекла твой любимый пирог.

– Черничный? – обрадовалась я.

– Он самый. – Мама взяла меня за руку и повела на кухню.

Меня не было полгода, а дома ничего не изменилось. Даже запах остался тем же. Здание был построено еще дедушкой, который умер задолго до моего рождения. Бабушка всегда с теплотой рассказывала о нем. После его смерти она не встретила никого, кого смогла бы полюбить так же сильно. На стенах до сих пор висели их фотографии, на которых они были молоды и счастливы.

Проходя мимо лестницы, я заметила портрет, который долгие годы лежал в ящике шкафа. Со снимка на меня смотрел улыбающийся Оливер. В его руках была гитара. От фотографии исходило такое тепло, что глаза начало щипать от навернувшихся слез.

– Он здесь такой счастливый, – произнесла мама. – Я скучаю.

– И я скучаю по нему. – Я повернулась к маме и грустно улыбнулась. – Это фото с его первого сольного концерта.

– Да. Тогда я нервничала так, что выпила несколько таблеток успокоительного.

– И проспала весь концерт, – засмеялась я. – Почему ты снова решила повесить его?

– Не хочу больше скрывать свою грусть. Мне приятно каждый день видеть его здесь и помнить, каким талантливым был мой сын.

От этих слов мое сердце сжалось. Я поступала некрасиво, скрывая, что пошла по стопам брата. Если бы он был сейчас с нами, то обязательно поддержал меня.

Оливер всегда был на моей стороне.

– Мы всегда будем его помнить. – Я смахнула слезу и обняла маму. – Можно я схожу в свою комнату?

– Конечно, дорогая.

Родители не стали переделывать мою детскую спальню. Второй этаж дома полностью принадлежал нам с братом. Здесь было две спальни, санузел и игровая комната. Мы часто ругались с Оливером за право первым занять ванную или приставку в игровой. От этих воспоминаний на душе стало тепло.

Закрыв за собой дверь комнаты, я села на кровать и огляделась по сторонам. Все было как раньше: обои в цветочек, махровый ковер, письменный стол, большой шкаф с зеркалом, где я прятала свои тетради с песнями. Возможно, там до сих пор остался тайник.

Не теряя времени, я открыла шкаф, протянула руку к дальней стенке и отодвинула в сторону фальшивую панель, которую когда-то помог сделать Оливер. Внутри оказалось несколько тетрадей, засушенные цветы, которые мы однажды собирали с бабушкой, и фотография, на которой мы с братом, обнявшись, сидим в луже и смеемся. Достав все содержимое, я вернулась на кровать и начала изучать записи. Наброски песен, рисунки и мысли четырнадцатилетней девчонки. Какие же глупые и детские тогда были проблемы!

Открыв последнюю тетрадь, я обнаружила между страниц свернутый листок бумаги.

«Изабель», – прочитала я на нем.

Это был почерк брата. Сердце забилось быстрее. Я никогда раньше не видела этот листочек. Откуда он взялся?

Трясущимися от волнения руками я развернула его и начала читать.

Моей любимой сестренке Изи.

Милая, мы с тобой стали отдаляться друг от друга. Ты сейчас учишься в университете и совсем про меня забыла. Прости, что вскрыл твой тайник. Поверить не могу, что ты пишешь песни. Я всегда считал, что в семье должен быть один талантливый человек (конечно, это я), но ты заставила меня изменить мнение. У тебя потрясающие песни. Я даже задумался, а не украсть ли мне одну из них. Ладно, шучу. Это все только твое. Малышка, ты уже совсем взрослая, и мне очень жаль, что из-за меня у тебя не получается развивать свой талант. Мама не одобрит еще одну артистку в семье. Но знай, я поддержу любое твое решение. Если хочешь петь или просто продавать свои песни, то делай это. Всегда двигайся к своей цели и даже не думай отступать. Когда ты сегодня приедешь в родительский дом, я буду в городе, но это тайна. Тебя ждет встреча с продюсером, но ты узнаешь об этом только тогда, когда я вернусь и признаюсь во взломе твоего тайника. Знаю, ты простишь меня и мы обязательно поговорим о твоей карьере, которая, я уверен, будет яркой. Как и ты сама. Я люблю тебя, моя всегда маленькая и вредная сестренка.

20 августа 2019

Письмо упало на пол. По щекам потекли слезы.

Он знал.

Эта дата в конце. День его смерти. Именно тогда Оливер сел на байк в последний раз и не справился с управлением на мокром асфальте. Он, не зная, написал мне послание прямо перед своей смертью, а я нашла его только сейчас. Боже, как же это больно – узнать что-то о человеке, которого уже не вернуть. Мне так хотелось обнять его и сказать, что я всего добилась. Хотелось, чтобы он гордился мной.

Вытерев слезы, я свернула письмо и положила его в карман. Отныне никогда не расстанусь с ним. Оливер хотел, чтобы я занималась любимым делом, и это самое главное.

Встав с кровати, я быстро спустилась к маме. В это время она уже разливала чай по кружкам.

– М-м-м, как вкусно пахнет, – протянула я, принюхиваясь к запаху пирога.

– Папа уже подъезжает. Когда я позвонила и сказала, что наша дочь наконец приехала, он сразу же собрался и рванул домой, – засмеялась мама и посмотрела на меня. – Детка, ты в порядке?

– Меня обсуждаете? – послышалось за нашими спинами.

– Папа! – закричала я, обрадовавшись его приходу. Или тому, как вовремя он нас перебил.

– Кнопочка моя.

Папа всегда называл меня Кнопочкой. В детстве я обижалась на него, а теперь и не представляла, что могу услышать свое имя из его уст.

– А где Эндрю? – спросил папа, оглядываясь.

Я повернулась к маме и вопросительно посмотрела на нее.

– Ты ему не сказала?

– Изи, вы не раз ругались. Может, еще помиритесь. Я не хотела огорчать папу.

– Что происходит? Я о чем-то не знаю?

– Пап, мы с Эндрю расстались. Он изменил мне.

Папа лишь покачал головой и сел за стол. Он был далек от современных технологий и не читал