Прибираем в аэропорт около четырех утра. Зал ожидания полупустой, только несколько пассажиров ранних рейсов дремлют в креслах. Садимся в дальний угол, откуда видно все входы.

– Что теперь? – спрашивает Катя.

– Ждем утра. Потом решим.

Но утра дожидаться не приходится. В половине пятого спутниковый телефон звонит снова.

– Вы в безопасном месте? – спрашивает знакомый искаженный голос.

– Да. А вы откуда знаете?

– Неважно. Слушайте внимательно. Через два часа к зданию аэропорта подъедет серый минивэн, номер К-847-АС. Водитель будет в красной кепке. Он отвезет вас в безопасное место.

– Как мы можем вам доверять? Кто вы?

– Человек, который хочет, чтобы вы остались живы. Больше пока знать не нужно.

– А что с нашим куратором? С программой защиты?

– Программа скомпрометирована. Ваш куратор получает деньги от тех же людей, которые сегодня ночью приехали к вашему дому.

Мир снова переворачивается вверх дном. Наталья Викторовна предатель? Женщина, которой мы доверяли, которая должна была нас защищать?

– Откуда вы это знаете?

– У меня свои источники. Главное – вам нельзя больше никому доверять из официальных структур. Только мне.

– Но мы даже не знаем, кто вы!

– Скоро узнаете. А пока просто делайте то, что я говорю, если хотите выжить.

Связь прерывается. Я смотрю на Катю, которая слышала весь разговор.

– Что думаешь? – спрашиваю ее.

– Думаю, что выбора у нас нет, – отвечает она с мудростью не по годам. – Если этот человек хотел нам навредить, он бы не предупредил о ночном визите.

Она права. Тот, кто звонит, спас нас от неизвестной, но явно серьезной опасности.

Следующие два часа тянутся бесконечно долго. Катя дремлет, положив голову мне на плечо. А я сижу и наблюдаю за каждым входящим в зал человеком, пытаясь определить, не угрожает ли он нам.

Ровно в семь утра к зданию аэропорта подъезжает серый минивэн с нужным номером. За рулем мужчина в красной бейсболке. Он не выходит из машины, просто ждет.

– Пора, – говорю я Кате.

Мы берем свои сумки и выходим из здания. Подходим к минивэну. Водитель опускает стекло.

– Елена и Мария? – спрашивает он.

– Да.

– Садитесь сзади. И никаких вопросов в дороге.

Садимся на заднее сиденье. Водитель – мужчина лет пятидесяти, с суровым лицом и внимательными глазами. Похож на военного или полицейского в отставке.

Едем молча около часа. Выезжаем из города, движемся по проселочным дорогам. За окном мелькают поля, перелески, небольшие деревни. Катя снова засыпает у меня на плече.

Наконец останавливаемся у небольшого дома на окраине какой-то деревни. Дом обычный, ничем не примечательный, но я замечаю современную сигнализацию и камеры видеонаблюдения.

– Приехали, – говорит водитель. – Здесь вы будете в безопасности.

Из дома выходит женщина лет сорока, одетая в простые джинсы и свитер. Улыбается нам, но глаза остаются настороженными.

– Проходите, – говорит она. – Я Анна. Покажу, где вы будете жить.

Дом внутри оказывается намного более современным, чем выглядел снаружи. Хорошая мебель, техника, система кондиционирования. И везде камеры, датчики движения, средства связи.

– Это безопасный дом, – объясняет Анна, проводя нас по комнатам. – Здесь вы можете жить столько, сколько потребуется. Еда, одежда, все необходимое есть. Но есть одно условие – никаких контактов с внешним миром без разрешения.

– А кто вы? – спрашиваю я. – Кто за всем этим стоит?

– Люди, которые хотят, чтобы справедливость восторжествовала, – уклончиво отвечает она. – Больше пока знать не нужно.

Показывает нам две смежные комнаты на втором этаже.

– Отдыхайте. Вечером приедет тот, кто ответит на все ваши вопросы.

Когда Анна уходит, мы остаемся одни в этом странном убежище. Катя садится на кровать и смотрит в окно.

– Тетя Лена, – говорит она тихо, – а что если это ловушка? Что если нас заманили сюда, чтобы убить?

– Тогда мы уже мертвы, – отвечаю я. – Но пока я не чувствую угрозы. Скорее наоборот – заботу.

И это правда. В доме чувствуется атмосфера защиты, а не угрозы. Анна ведет себя как хозяйка, которая принимает дорогих гостей.

Около восьми вечера к дому подъезжает еще одна машина. Я смотрю в окно и вижу знакомую фигуру.

Ульяна.

Сердце начинает биться чаще. Что она здесь делает? Неужели это она все организовала?

Через несколько минут Анна зовет нас вниз. В гостиной сидит Ульяна, но выглядит она совсем не так, как в последний раз. Волосы коротко острижены и перекрашены в темный цвет, одета просто, без макияжа. И в глазах усталость, какая-то выстраданная мудрость.

– Привет, Алиса, – говорит она, поднимаясь навстречу. – Привет, Катя.

– Это ты нам звонила? – спрашиваю я.

– Нет. Но я знаю, кто звонил. И я знаю, почему вам пришлось бежать.

Она садится напротив нас, складывает руки на коленях.

– Максим жив, – говорит она без предисловий.

Воздух в комнате становится густым, как кисель. Катя хватает меня за руку.

– Откуда ты знаешь? – шепчу я.

– Потому что я с ним разговаривала три дня назад.

Мир вокруг меня качается. Максим жив. Он разговаривал с Ульяной. Значит, все эти месяцы... вся эта боль, отчаяние, попытки смириться с потерей...

– Где он? – спрашивает Катя, и голос ее дрожит от волнения.

– В безопасном месте. Он тяжело ранен, но жив. И он очень хочет вас увидеть.

– Почему он не связался с нами раньше? – в моем голосе звучит обида. – Мы думали, что он мертв!

Ульяна опускает глаза.

– Потому что так было безопаснее. Для него и для вас. Но теперь ситуация изменилась.

Глава 24

Сижу в кресле и смотрю на Ульяну, которая разливает чай в простые керамические кружки. Три дня прошло с тех пор, как она привезла нас в этот странный дом, а я все еще не могу поверить в происходящее. Максим жив. Эти слова крутятся в голове как заезженная пластинка.

– Расскажи подробнее, – прошу я, беря кружку. Чай горячий, обжигает губы, но это единственное, что кажется реальным в этом сумасшедшем мире.

Ульяна садится напротив. Она все еще выглядит непривычно – короткие темные волосы, никакого макияжа, простая одежда. Словно это совершенно другой человек, не та роскошная женщина, которая разрушила мою семью.

– Три дня назад мне позвонил человек, который назвался Антоном, – начинает она. – Сказал, что Максим хочет со мной поговорить. Я думала, это розыгрыш или ловушка.

Катя сидит рядом со мной, сжимает мою руку. За эти дни она превратилась в мою опору. Удивительно, как быстро дети приспосабливаются к экстремальным ситуациям.

– Но ты все равно пошла на встречу? – спрашиваю я.

– Да. Мы встретились в одном кафе на окраине города. Я его почти не узнала. Максим похудел, постарел, левая рука практически не работает. Но живой. Определенно живой.

Сердце начинает колотиться быстрее. Каждая деталь о Максиме кажется драгоценной после месяцев неизвестности.

– О чем вы говорили?

Ульяна опускает глаза в кружку.

– Он спросил о вас. Хочет знать, как вы живете, как себя чувствует Катя. Я рассказала про программу защиты, про Сосновск. Он сказал, что следит за новостями, знает про официальную версию своей смерти.

– А почему он не связался с нами напрямую? – не выдерживаю я. В голосе звучит обида, которую я пытаюсь скрыть, но не получается.

– Потому что это было слишком опасно. Елена, ты не понимаешь... люди, против которых мы боролись, они не сдались. Многие арестованы, но не все. И они знают, что Максим – ключевой свидетель. Они готовы на все, чтобы его найти.

Встаю и подхожу к окну. За стеклом обычный деревенский пейзаж – огород, сарай, лес за забором. Никто не подумает, что здесь прячутся люди, которых разыскивают опасные преступники.

– А что с теми телами в машине? – спрашивает Катя тихо.

Ульяна тяжело вздыхает.

– Подстава. Максим и Антон инсценировали аварию, используя трупы из морга. Нужны были документы, личные вещи Максима, его кровь на одежде. Достаточно убедительно, чтобы все поверили в его смерть.