— И что? Пусть пишет, — пожал я плечами, возвращаясь к разметке стены. — Он сам первый полез оскорблениями. Я с ним общался вежливо и прежде чем ударить предупредил.

— Артём, я понимаю, у тебя нервы, но нельзя же всех подряд бить! — Архип раздражённо провёл рукой по бороде. — Такими манерами мы всех клиентов разгоним!

Я отложил рулетку и повернулся к нему лицом.

— Архип, эта сволочь начал говорить про Веронику, что она... — я понизил голос. —...шалава и Алёну нагуляла. Про мою женщину ещё и при ребёнке. И ты хочешь, чтобы я стоял и слушал? Чтобы улыбался и кивал?

Архип замялся, понимание мелькнуло в его глазах.

— Ну… необязательно было сразу в морду давать.

— По-моему, очень даже обязательно, — твёрдо сказал я. — Короче, забей на этого придурка. Одним больше, одним меньше. А с говном лучше не связываться. Раздевайся и давай помогай, а то я один до вечера тут маяться буду.

Архип покачал головой, но скинул куртку и принялся закатывать рукава.

— Ладно, чёрт с тобой. Где тут твой клей?

Мы принялись за работу. Я отмерял и резал полотна, Архип намазывал их клеем. В комнате пахло свежей краской и обойным клеем. Алёнка увлечённо возилась со своим столиком, периодически подбегая посмотреть на наши успехи.

— Архип, — начал я после паузы, прикладывая первый лист к стене. — Я вот о чём думаю… Откуда эти сплетни про Веронику могли пойти? Этот тип вчера не первый, кто такое ляпнул. Моя мать тоже самое сказала. Словно весь городок уверен, что она «шастала по мужикам».

Архип пожал плечами, помогая разглаживать обои.

— Не знаю. Не люблю я эти бабские сплетни слушать. Будь мы с Надей вместе, она бы, конечно, всё разузнала и доложила, а так… Я даже не в курсе.

— А вы с Надей совсем, что ли? — спросил я, отрывая взгляд от стены. — Не сойдётесь больше?

— Нет, — коротко и мрачно ответил Архип. — Сказала, что не простит меня. Да и хрен с ней, в общем-то.

Я вздохнул с сочувствием, но продолжать расспросы не стал. Хорошая была пара и семья. Но видимо, и даже у таких крепких пар бывает свой кризис. Кто-то расходится, а кто-то как я, наоборот, пытается сойтись. И первым своим долгом я должен был разобраться со сплетником или сплетниками, с теми, кто явно хотел сделать пакость Веронике.

— Может, всё-таки позвонишь Наде? — осторожно предложил я. — Просто узнай, не слышала ли она чего. Очень уж хочется понять, кто эту грязь распускает.

Архип поморщился, как от зубной боли.

— Ты же знаешь, как мы с ней разговариваем последнее время.

— Знаю, — не отступал я. — Но попробуй. Ради меня. Хочу знать, с кем мне предстоит разобраться.

Архип тяжело вздохнул, вытащил из кармана телефон и с нескрываемой неохотой начал искать номер бывшей жены в записной книжке.

— Ладно. Только ради тебя. Но если она мне сейчас устроит сцену…

Отошёл в сторону, к окну. Я продолжил клеить, одним ухом слушая его короткий, отрывистый разговор.

— Привет… Да, я… Слушай, тут вопрос… Да не ори ты...Нет, не по этому… Спросить хотел... Слышала что-нибудь про Веронику Назарову? Ну, про её личную жизнь, что там про неё болтают?.. А кто говорит-то?.. Понятно… Ладно, спасибо… Да, я знаю… До свидания.

Он положил трубку с таким облегчением, будто только что разминировал бомбу.

— Ну? — не выдержал я.

— Говорит, что сплетни идут от её матери, Марии Фёдоровны, — Архип снова взялся за валик с клеем. — После твоего отъезда, когда узнала, что дочь беременна, сама же и жаловалась на дочь, что бестолковая, с парнем переспала и ещё и забеременела. А потом, видимо, сплетня сама по себе раздулась и пошла гулять.

Я замер, сжимая в руках рулон обоев. Так вот, оно что. Мария Фёдоровна. Мать Вероники настолько. Она не просто ненавидела меня. Она сознательно топила репутацию собственной дочери, лишь бы оправдать свои действия в глазах окружающих. Чтобы все думали, что она «спасает» внучку от недостойной матери.

Вспомнились все слова Алёны про строгую бабушку.

— Понятно, — сквозь зубы произнёс я. — Спасибо, Архип.

— Не за что, — буркнул напарник. — Только ты не делай из этого далекоидущих выводов. С бабами не воюют. Они сами что-то выдумывают, потом ругаются, а потом начинают обвинять остальных.

Я ничего не ответил. Но в голове уже складывался новый план. С Марией Фёдоровной нам предстоял ещё один, очень серьёзный разговор.

Глава 21

На следующий день я отвёз Алёнку к Архипу. Напарник, хоть и ворчал, что я превращаю его в бесплатную няню, встретил дочку приветливо и сразу увлёк её показом своего старого коллекционного конструктора.

Сам же я сел в машину и направился к церкви. По дороге пытался собраться с мыслями, подобрать слова. Но чем ближе я подъезжал, тем больше кипела внутри ярость. Эта женщина не просто обижала Алёну и Веронику. Она пыталась уничтожить репутацию собственной дочери. И это меня дико бесило.

Марию Фёдоровну я нашёл во дворе церковного дома. Она развешивала на верёвке постиранное бельё, и при моём появлении её лицо исказилось гримасой брезгливости и неприязни.

— Вам чего тут надо? — бросила она, даже не поздоровавшись.

— Поговорить, — ответил я, останавливаясь в паре шагов от неё. — Вы, я слышу, тут всем рассказываете, какая Вероника непутёвая, и с кем попало спала, и ребёнка нагуляла.

Она побледнела, но тут же надменно подняла подбородок. — Побойся Бога! Какие сплетни? Зачем мне это надо? Я свою дочь люблю! А вот ты — непонятно откуда взялся, и я не хочу тебя видеть ни рядом с Вероникой, ни рядом с Алёной!

Её голос звенел от ненависти. Но я был спокоен. Ледяное спокойствие.

— А мне абсолютно плевать, чего вы хотите, — тихо и отчётливо сказал я. — Алёнка — моя дочь. И Вероника станет моей женой. Ваше мнение меня не интересует.

— Да кто тебе дал такое право?! — она всплеснула руками, забывшись и повышая голос. — Кто ты такой, чтобы мне указывать?!

К нам уже начали присматриваться несколько прихожанок, мирно беседовавших неподалёку. Одна из женщин, пожилая, с добрым и умным лицом, подошла ближе.

— Маша, ты меня извини, что встреваю, — мягко начала она, — но сейчас именно ты ведёшь себя не так, как учит нас Библия. Твоя дочь — взрослая уже. Она сама должна принять решение, с кем ей быть. Отпусти их с Богом и просто помолись. Своим поведением ты показываешь