– Ну как же, Изабель Уилсон. Сокращенно будет ИзУил. – Брат прошел в комнату, плюхнулся на кровать и забрал из моих рук тетрадь. – Так, давай посмотрим.

– Ты придумываешь самые ужасные прозвища, – процедила я, пытаясь вернуть дневник.

– Ты что-то от меня скрываешь?

– Оливер, у меня же есть личная жизнь, тебе так не кажется?

– Малышка, в твоей личной жизни я готов надрать задницу любому, кто к тебе прикоснется.

– Почему?

– Потому что ты моя любимая младшая сестренка. Я всегда буду оберегать тебя.

– Оливер Уилсон, может, ты просто влюбился в меня?

– Если мы не одной крови, это не значит, что я влюблен. – Он закатил глаза.

– Тогда почему ты не хочешь, чтобы я общалась с парнями?

– Потому что в твоем окружении нет достойных претендентов. Они болваны, Изи.

Я задумалась.

Он был прав.

– Пообещай, что не бросишь меня, – со слезами на глазах попросила я.

– А может, это ты в меня влюбилась?

– Не говори ерунды. – Я опустила взгляд, пихнув брата локтем в плечо. Предательское сердце забилось чаще, но я взяла себя в руки и уверенно посмотрела на Оливера. – Пообещай, Оли.

– Никогда не брошу.

– Изабель, очнись, – послышалось возле моего уха. – Изабель, ты слышишь меня?

Я резко распахнула глаза и увидела перед собой Итана. Он гладил меня по волосам, пока я лежала – хотя, точнее выразиться, «развалилась» – в его руках. Тело била дрожь.

– Дай мне таблетку, – прошептала я.

– Она тебе не нужна. Доверься мне.

Итан поднял меня над полом, понес в гостиную и, устроившись на диване, посадил себе на колени. Прижал к груди и стал баюкать, что-то нашептывая на ухо. Разобрать, что именно, было невозможно, потому что я все еще отходила от приступа.

– Ты можешь довериться мне, Изабель. Тебе надо выговориться.

– Не могу.

– Можешь.

Я посмотрела в его глаза. Он глядел на меня с таким сочувствием и пониманием, что все тревоги ушли прочь.

Итан правда пытался мне помочь?

– У моей мамы была депрессия, – начал говорить он. – Она сильно любила отца и была разбита, когда он оставил ее с двумя детьми. После развода начала принимать эти таблетки. Она не обращала ни на кого внимания. Мы с Кайли остались одни при живых родителях. Я бросил школу, чтобы все свое время уделять младшей сестренке. Она тогда едва ходила. Однажды я отлучился всего на полчаса, чтобы встретиться с другом, а когда вернулся, дома никого не было. Я бегал по всему городу, пытаясь найти маму и сестру, и обнаружил их только спустя четыре часа. Они были возле обрыва. Мама держала Кайли на руках и плакала. Тогда я поклялся себе, что больше не допущу такого. Я был так зол, что перевернул весь дом, чтобы найти эти чертовы пилюли и выкинуть их. Мама плакала, просила остановиться, но мне было все равно. Она могла лишить меня двух самых родных людей. Я до сих пор не могу простить ей этот поступок.

– Она смогла справиться с депрессией? – спросила я, когда мое дыхание наконец выровнялось.

– Когда я уничтожил ее запасы, она несколько дней не выходила из своей спальни. Но в один прекрасный день мама появилась на пороге детской и увидела, как мы с Кайли сидим на полу и играем. Я включал на плеере разные голоса животных, а сестренка повторяла их. Мама засмеялась, подбежала к нам, обняла и поклялась, что никогда больше не оставит нас одних.

– Ей было за что бороться, – грустно проронила я.

– В жизни нет ситуаций, из которых невозможно найти выход. Что бы с тобой ни случилось, это останется в прошлом.

– У меня был брат, – прошептала я, словно боясь звука собственного голоса. Никто еще не слышал мою историю, кроме доктора Стока, но сейчас мне захотелось открыться Итану. – Оливеру было двадцать три, когда он попал в аварию. Разбился на мотоцикле. Он занимался музыкой. Ты, возможно, слышал о нем. Амбициозный, молодой и безумно талантливый Оливер Уилсон.

– Серьезно? – удивился Итан. – Я слушал его песни, но даже не подумал, что он твой брат.

– Никто бы не подумал, – усмехнулась я. – Мы не были похожи. Когда наши родители поженились, они долго не могли завести детей. Мама очень переживала, ходила по разным врачам, но результата не было. Тогда они решили усыновить ребенка. Оливеру тогда было всего три месяца. Его родная мама умерла при родах, а других родственников не осталось. Мама с папой полюбили его с первого взгляда, забрали к себе, дали имя и воспитали прекрасного человека. Оливер знал, что его усыновили, родители никогда не скрывали правду. Мой брат не стыдился этого, а всегда с благодарностью и любовью относился к нашей, то есть к своей, семье. Если откроешь мою биографию в интернете, нигде не найдешь, что Оливер был моим братом. Он тщательно скрывал информацию о личной жизни. Не хотел, чтобы на нас были нацелены камеры, поэтому молчал. Ни я, ни родители никогда не рассказывали о нем. Но мы всегда очень любили его. После смерти Оливера мама закрылась в себе. Как и я, наверное. Музыка оказалась под запретом в нашем доме, как и телевизор, по которому каждый день крутили клипы брата.

– Ты не можешь о нем забыть, да?

– Да. Мы чувствовали друг друга, понимаешь? Это была такая сильная связь, такая… Иногда мне казалось, что Оливер смотрит на меня как-то… – Я остановилась, не в силах подобрать слова. – Ну, иначе. Словно видит во мне меня. Мы никогда не говорили об этом, потому что… Я не знаю почему. Все это было неправильно. Возможно, если бы он не погиб, в наших отношениях что-то поменялось, но я уже никогда этого не узнаю.

Итан вздрогнул.

Конечно, я понимала, что слышать подобные вещи от девушки, которая тебе нравится, как минимум неприятно, а как максимум – дико. И надеялась только на то, что он не посчитает меня психопаткой.

Или извращенкой.

– Как ты пережила его потерю?

– Мой психиатр спрашивает об этом каждую неделю. Потому что я ее все еще переживаю. Именно он и прописал это лекарство, но я принимаю его только в крайних случаях, когда понимаю, что начинается паническая атака. С этой болью невозможно справиться, Итан. Она где-то глубоко внутри. Ты единственный, кому я рассказала обо всем.

– Мне жаль, что тебе пришлось пройти через это.

Его искренность обезоруживала.

Может, это хорошо, что Итан узнал мой секрет. Один из секретов.

За все пять лет после смерти Оливера мне не было настолько