Она натянула фальшивую, неправильную улыбку.

— Наверное, просто волновалась перед первым днем. Проснулась раньше будильника.

Ложь. Я слишком долго работал в полиции, чтобы не понять. Мне ненавиделась сама мысль о том, что между нами стоит скрытность, но она и не обязана мне ничем. Мы едва знакомы. Я ей начальник. И человек, которого она помнила лишь как исчезающую фигуру в ту ночь, много лет назад.

— Тогда ложись сегодня пораньше. Не стоит выматываться. Поверь, микробы в начальной школе — сущие монстры.

Из ее горла вырвался легкий смешок:

— Я знакома с этим по прошлой работе. Может, у меня уже есть небольшой иммунитет.

Остаток пути до Брукдейла я держал разговор легким — лишь бы не всплыла та боль в ее глазах.

Когда я въехал на парковку автосалона Chevrolet, ее пальцы сжали ремни сумки так, будто могли их переломить. Взгляд метался, словно она ожидала нападения из любого угла.

Знать, что она живет с этим каждый день, было как удар.

Я припарковался, но двигатель не глушил.

— Все в порядке?

Хэлли кивнула:

— Хорошо. — Но голос прозвучал хрипло, едва слышно.

Я развернулся к ней:

— Если что-то вызывает дискомфорт — говори. Перестроимся.

Ее глаза заблестели, и она сглотнула:

— Как ты понял?

Я легонько коснулся пальцами ее сжатых в кулаки рук.

У нее вырвался смешок, и она разжала хватку на сумке:

— Ну да, Оскар мне явно не светит.

Я ухмыльнулся:

— Тебе стоит взять пару уроков, прежде чем покорять Голливуд. — Улыбка ушла. — Что заставило тревогу подняться?

Хэлли провела языком по губам:

— Все.

Я нахмурился.

— Любое новое. Незнакомое. Это тяжело. Но это не значит, что я не хочу. Мне просто нужно сначала прокрутить все в голове.

— Прокрутить в голове? — уточнил я.

Она кивнула:

— Прием, которому меня научил терапевт. Если представить заранее, что собираюсь делать, подумать о вариантах развития — помогает. Звучит, наверное, как будто я ненормальная.

— Нет, — возразил я. — Это звучит так, будто ты умная. Ты нашла способ жить, даже после того, что с тобой случилось. После того, что тебя изменило. Это чертовски умно.

Хэлли какое-то время смотрела прямо на меня:

— Спасибо.

— У каждого из нас есть шрамы. То, что мы считаем нашей слабостью. Но чаще всего именно в них наша сила.

Ее глаза блеснули, пронзая меня взглядом:

— Мне нравится думать об этом так.

— Мне тоже. А теперь давай сделаем пробный прогон того, что сейчас произойдет.

Краешек ее губ приподнялся:

— Серьезно?

— Серьезно. Внедорожник уже заказан. Документы должны быть готовы, я отправил все, что им нужно. Мы зайдем, продавец попытается нас обаять, я подпишу бумаги, осмотрю машину и поедем дальше.

Хэлли выдохнула, рассматривая здание. Я видел, как взгляд отмечает выходы — она прокладывала маршруты.

— Я буду с тобой все время.

Ее стальной взгляд вернулся ко мне:

— Поехали.

Я кивнул, и мы оба выбрались из машины. Когда подошли к дверям автосалона, меня странно потянуло взять ее за руку. Провести большим пальцем по ее костяшкам, чтобы успокоить. Я сказал себе, что это потому, что я был тем, кто нашел ее тогда. Тем, кто видел последствия того ужаса. Только поэтому.

Я распахнул дверь, придерживая ее для Хэлли, и она осторожно вошла внутрь. Я шагнул следом, чтобы она чувствовала, что я рядом.

Через несколько секунд к нам стремительно приближался мужчина с неестественно белой улыбкой.

— Полагаю, вы Лоусон Хартли.

Форма полицейского, наверное, выдала меня сразу.

— Да. Чип?

Он кивнул, протягивая руку. В то же мгновение его взгляд соскользнул вправо и пробежал по Хэлли.

— А кто у нас эта прекрасная леди?

Черт. Последнее, что нужно Хэлли, — какое-то скользкое чудо в пиджаке.

Чип протянул ей руку, но она лишь кивнула:

— Хэлли.

Я шагнул вперед, перекрыв ей путь от Чипа:

— Давайте перейдем к документам. У меня не так много времени до смены.

— Конечно, конечно. — Чип жестом пригласил нас за собой.

Я придвинулся ближе к Хэлли, пока он шел впереди:

— Все нормально?

Она прикусила губу, но кивнула:

— Мужчины меня немного тревожат.

Это было логично. Ее сильнее любого ранил мужчина. После такого взгляд на весь пол меняется.

— Я никогда не видела его лица, — прошептала она. — И каждый раз, когда встречаю мужчину, думаю: а вдруг это он.

Меня будто ударило. Внутри все скрутило.

— Но со мной ты такой не была. На собеседовании.

Хэлли подняла на меня свой завораживающий взгляд:

— Ты другой. Ты меня спас.

10

ХЭЛЛИ

Мои пальцы едва касались кожаного руля огромного внедорожника. Все в этой машине казалось роскошным. Экран на панели с восемьюдесятью двумя миллионами кнопок. Простор. Отделка.

Не то чтобы я никогда не сидела в хорошей машине: родители ездят на БМВ и Порше. Просто прошло много времени. Годы. И сам факт, что я могу повредить дорогую машину, на которую Лоусон только что потратил свои честно заработанные деньги, сводил меня с ума.

— Откуда такой взгляд? — спросил он, разглядывая меня со своего места.

— А если я поврежу твою машину?

Он расхохотался.

— Хэлли. Не переживай ты за эту чертову тачку. Разобьешь — куплю другую.

Я нахмурилась.

— Вот так просто?

Он развернулся ко мне полностью.

— У меня нет проблем с деньгами. Папа продал свою компанию, когда я учился в старших классах. Нам хватит на всю жизнь. Я не собираюсь сорить деньгами или чудить, но это значит, что из-за машины я волноваться не должен.

Каждая деталь, которую я узнаю о Лоусоне, только подогревает интерес. В нем — странная смесь всего, чему я не могу подобрать имя. Сильный, но мягкий. Защитник, который все же дает людям искать свой путь. Сдержанный, но легко смеется.

— Ты ведь можешь не работать? — уточняю я.

— Да, — спокойно признает он.

— Тогда зачем?

Родители всегда держали над Эмерсон и мной наши трастовые фонды, как приманку. Пытались ими управлять. И долгое время у них получалось. Не из-за денег. Я боялась их потерять. Пока не поняла, что сама от этого ломаюсь.

Лоусон провел большим пальцем по колену.

— Я люблю свою работу. Мне нравится помогать людям, стараться держать их в безопасности и делать город лучше.

Глаза защипало. Он — из тех редких людей, кто помогает просто потому, что может.

— Ты и правда это делаешь. Все это.

Я знала, потому что он сделал