Как будто мои мысли вызвали его, сам этот человек входит в комнату. Он яростно печатает, практически уткнувшись носом в телефон, но, черт возьми, он выглядит хорошо. Свежевыбритый, в отутюженном синем костюме и белоснежной рубашке, без галстука. Он доходит до своего места за столом, прежде чем поднимает глаза, и наши взгляды встречаются. Его глаза сужаются, но он ничего не говорит. Я не спеша откусываю кусочек своего парфе, не отрывая взгляда от него, пока подношу ложку ко рту.

Кэл приподнимает бровь и оглядывает стол в поисках своего завтрака. Увидев его слева от меня, он садится, не говоря ни слова. Он просто берет столовые приборы и начинает есть. В комнате воцаряется тишина, подчеркивающая стук серебряной вилки о керамическую тарелку. Если Кэл отказывается это признавать, то и я тоже. Я беру хрустящий кусочек бекона и грызу его, наслаждаясь кленовым глазурью и тишиной. Неизбежно, люди возобновляют разговор.

Доев кусок бекона, я вытираю руки и складываю их на столе.

— Итак, насчет Мейсона, — начинаю я.

Кэл качает головой.

— Не здесь. — Он не оглядывается, но стол почти полностью заполнен, вокруг нас осталось всего несколько свободных мест. — Приходи в мой кабинет в — он смотрит на часы — одиннадцать тридцать. Тогда мы поговорим о твоем брате.

— Нет, я хочу поговорить о нем сейчас. Каждая минута, каждый час — это еще один шанс для него пострадать. Ты уже заставил меня ждать две недели. Кэл, пожалуйста. — Я кладу руку на его руку, удерживая вилку на тарелке.

Кэл замирает, уставившись на мою руку. Затем он поднимает глаза и смотрит мне в лицо. Он молчит, даже когда Маттиас и Люк входят в комнату и пересекают ее, направляясь к нашей стороне стола. Открытое презрение искажает лицо Маттиаса.

— Что она, черт возьми, делает? — выпаливает он, а на шее пульсирует вена, которая, кажется, вот-вот лопнет.

Кэл вырывает руку из моей и делает глоток кофе. Он откидывается на спинку стула и вытирает рот салфеткой.

— И? — Его тон скучный, как будто это его не беспокоит.

Маттиас кипит на месте.

— И? Ты ударил меня сзади — дважды, стоит добавить — потому что я осмелился сесть на твое место.

Кэл тихо смеется, и его карие глаза светятся от удовольствия.

— Это потому, что ты — это ты, — он отмахивается рукой в сторону своего младшего брата, — и, очевидно, ты не усвоил урок в первый раз.

Люк молчит, бросает газету рядом с Кэлом и садится справа от меня, по-видимому, не обеспокоенный новой рассадкой. Он начинает есть. Когда он говорит, его слова звучат приглушенно, но я слышу их достаточно хорошо.

— У тебя же нет киски. Он не станет бить свою жену, идиот.

Это настолько незначительно, что я почти задаюсь вопросом, не показалось ли мне это, но челюсть Кэла дергается, прежде чем он смеется. Лицо Маттиаса становится все краснее с каждой секундой, но он садится слева от Кэла, и это доставляет удовольствие чему-то больному внутри меня.

— Можешь попробовать ударить меня, Мэтти, — отвечаю я сладким голосом с приторной улыбкой. — Уверена, у тебя все получится.

Маттиас сжимает нож для масла так, что его костяшки становятся белыми.

— Я так и сделаю, если ты еще раз меня так назовешь. — Он направляет кончик ножа на меня.

Моя улыбка становится еще шире, и я показываю ему зубы.

— Мэтт...

Маттиас бросается вперед, но Кэл скучающим жестом поднимает руку, останавливая его на месте.

— Не за обеденым столом, дети.

— Технически, сейчас это стол для завтрака, — бормочет Люк между глотками, продолжая поглощать еду. Я не видела Люка много лет, и, поскольку на свадьбе он был в смокинге, я не знала, что он весь в татуировках. Сложные узоры из цветов, змей и перьев обвивают обе руки, а на горле у него татуирован разбитый череп. Серая гамма его татуировок хорошо сочетается с его светло-коричневой кожей. Когда он замечает, что я на него смотрю, он подмигивает мне одним из своих оливково-зеленых глаз.

— Верно, — соглашается Кэл. — Не за завтраком, дети. — Он закатывает глаза, встряхивает газету и перелистывает страницу, явно давая понять, что разговор окончен.

— Каллахан. — Его имя резко звучит на моем языке, и его пальцы сминают бумагу, когда он сжимает ее.

Он поднимает глаза, чтобы встретиться с моим строгим взглядом, его глаза блуждают между моими, пока он наконец не вздыхает. Он обращает свое внимание на Лукаса, который занят тем, что смотрит на нас с улыбкой кошки, которая съела сливки, а затем его взгляд переходит на Маттиаса.

— Перенеси мою встречу с семи тридцати на одиннадцать, — говорит Кэл.

Маттиас хмурится, переводит взгляд с Кэла на меня.

— Я встречаюсь с тобой в семь тридцать.

Кэл только приподнимает бровь в молчаливом ответе. Я сжимаю губы, чтобы скрыть свое раздражение, когда Маттиас переворачивает стул и выбегает из столовой. Кэл с едва скрываемым юмором наблюдает, как дверь захлопывается за быстро уходящим Маттиасом, затем он обращает свое внимание на меня.

Вопрос, который я забыла задать раньше, всплывает на поверхность.

— Где Мерфи?

Лукас на мгновение замирает, затем запихивает в рот еще один кусок, бросая взгляд на Кэла.

— Она в Нью-Йоркском университете. Она не смогла взять отпуск на свадьбу, как Хейл. Он вернулся в Колумбийский университет сразу после церемонии.

Интересно. Кэлу и Маттиасу не разрешили поступить в колледж. Вместо этого они брали онлайн-курсы и исследовали более... практические возможности обучения.

Кэл складывает газету и встает. — У тебя есть час. Давай не будем его тратить зря. — Он подходит к двери и открывает ее, не дожидаясь, пока я последую за ним.

Я вскакиваю, бросая остатки кофе и завтрака, и, не задумываясь, следую за Каллаханом, успевая поймать дверь, прежде чем она закроется.

Что-то, что я поклялась никогда больше не делать.

Глава седьмая

Я быстрыми шагами пытаюсь не отставать от Кэла, пробираясь по извилистым коридорам резиденции Кин. Он даже не оглядывается, чтобы убедиться, что я иду за ним. Он знает, что это слишком важно для меня, чтобы я не пошла. Меня раздражает, что он прав.

Через несколько поворотов мы входим в библиотеку, которую я не успеваю оценить, потому что