— Дедушка, — окликаю, как только он поднимает трубку. Тот сонно зевает и явно недоволен, но вызовы он принимает всегда. Боится, что что-нибудь может упустить и с его близкими что-то случится.

— Паш, поздновато звонишь, — озвучивает он мои мысли, но звонок не прерывает. — Что-то случилось? Надеюсь, что-нибудь серьезное, раз ты меня разбудил. А со сном, как ты знаешь, у меня проблемы сейчас.

— Извини. Дело серьезное, — поджимаю губы. Нужно начать действовать, пока не поздно. — Думаю, мы неправильно искали Надю с самого начала.

— Так ты ее нашел, — хмыкает он. — Даже разговаривал с ней. Разве не так?

— Найти-то я нашел, — не отрицаю, задумчиво сжав челюсти. — Но она молчит о причинах своей пропажи. Ты можешь для меня кое-что сделать, дедушка?

— А куда я денусь? — вздыхает дед и, судя по звукам, встает с кровати. — Ты же без меня дел натворишь. Да и поднял меня уже с постели. Чем мне в мою бессонницу заняться?

— Мне нужны видео с камер не больницы и даже не зданий, находящихся рядом с больницей. Мне нужны записи с камер, находящихся чуть дальше, — озвучиваю ему свои требования. — Сможешь добыть? Куча времени прошло, но, может, хоть что-то удастся найти?

— Я запрашивал эти видео два года назад, сразу подумав об этом, — произносит этот гений. — Сейчас доберусь до ноутбука и скину тебе все, что удалось раздобыть. Не густо, но все же есть. И, да, ты прав. Два года никто бы не хранил видео.

— Скинь, дедушка, — молю его. — И мне нужен айтишник, который пробьет каждую машину на видео в тот день.

— Постараюсь дозвониться сейчас до кого-нибудь, — вздыхает он. — Надя тебе хоть что-нибудь сказала? — устало уточняет, и громкость его голоса повышается, что сигнализирует о том, что он в своем кабинете.

— Ты был прав, дед, — опускаюсь на диван. Со злости сжимаю в руках бумаги. — Ей кто-то угрожает. Она даже намекнула на то, что хотела бы его смерти. Спросила, способен ли я на такое, — хмыкаю.

— И ты ей ответил, что да? — догадывается он и, судя по голосу, осуждает. — Дурак ты, Паша. Надя твоя такого точно не выдержит.

— А бабушка выдержит?

— Бабушка твоя все выдержит, — отвечает, расхохотавшись и явно вспомнив их времена. — Она у тебя сама кого хочет убьет, и локон не дернется. Еще будет ненавидеть свою жертву, что та заставила ее лишние телодвижения сделать. Ты будто ее не знаешь!

— Знаю, — поддерживаю его и понимаю, что он прав. Бабуля у меня хуже фурии. — Спасибо, дедушка, за помощь.

— Пока не за что, — хмыкает. — Но, кстати, ход твоих мыслей мне нравится. Есть у меня три айтишника хороших. Пробьют машины быстро. Я почему-то не подумал пробить машины.

Еще недолго разговариваем с дедушкой, а затем отключаемся. Захожу на сайт электронной почты и жду письма с файлами.

Вскоре от дедушки приходит письмо со ссылкой на видеоархив. А также заметка от него, что айтишникам он все продублировал. Скоро информация будет, и тогда уже появится хоть какой-то план действий.

И хоть я не до конца уверен в своем плане, потому что для дела могли взять и левую машину, но все же какая-то надежда есть.

Информация приходит через сутки.

И ее результаты меня не удивляют.

Я примерно догадывался, что из моих врагов лишь один может быть настолько безумен и безжалостен.

Дорофеев может быть причастен к исчезновению Нади.

Или же он просто проезжал мимо, как предполагает дедушка. Но все же зачем его машина проезжала в той области, и почему ее не засекли камеры больницы и ближайших зданий, если по траектории это было логично.

А вывод один — на всех видео с камер, ранее просмотренных мной два года назад, есть легкий монтаж.

Надю могли увезти и вырезать этот кусок.

Я на девяносто девять процентов уверен, что Дорофеев помог Наде в отместку за то, что когда-то я помог скрыться его беременной девушке. Но она сама меня молила об этом, когда узнала, что беременна от этого монстра.

Таки достал меня, урод.

Нашел мою слабость и украл ее.

Ну ничего! Теперь даже смерть тебе покажется раем!

Глава 7

Надежда

Два дня меня никто не трогает.

Никто не звонит. Ни Дорофеев. Ни Паша.

Все относительно спокойно, и это дарит чувство безопасности. Я даже перестала бояться шорохов на улице и звуков проезжающих машин.

Может, я накручиваю себя, и Дорофеев не знает о приезде Паши в страну. Как и о наших встречах.

Раньше Паша мне рассказывал, что его дедушка не любит публичности и во многие поездки они ездят скрытно.

— Наденька, я поеду на рынок, — отчитывается мама Ефима, роясь в своей сумке. — Как вернетесь домой, проверь еще раз банки под столом. Боюсь, стрелять начнут, — недовольно качает головой.

— Проверю, — обещаю ей. Женщина подходит ко мне ближе, чтобы попрощаться с Ангелиной, лежащей в коляске. — Мы вокруг дома пару кругов сделаем, чтобы Ангелина уснула, и вернемся. Привыкли мы на ферме на улице засыпать и теперь дома никак. Но стоит выйти на улицу, и она уже дрыхнет.

— Свежий воздух это всегда хорошо, — дарит она улыбку моей соне. — Ключи, — отдает мне связку и, развернувшись, идет к машине.

Женщина садится в автомобиль к подруге и, махнув нам рукой, уезжает.

Бросаю взгляд на дом и продолжаю прогулку, решив все же часик погулять. Чтобы малышка лучше выспалась и не капризничала дома. Запихиваю в одно ухо наушник и включаю дальше аудиокнигу.

Дочь уже вовсю дрыхнет. Даже зубки стали меньше беспокоить. Капризничает. Но я мажу ей десны, даю таблеточки, и она спит.

Да и мама Ефима много помогает. Позволяет мне пару часов поспать, если малышка совсем не дает.

Позади меня останавливается машина. Вместе с коляской отхожу в сторону, пропуская автомобиль.

Но он не собирается двигаться. Продолжает стоять на том же месте.

Возмущенно оборачиваюсь, рукой дав знак, чтобы проезжали дальше. Но машина в ответ лишь моргнула фарами.

Хочу уже развернуться обратно к дочери, но дверца машины открывается, и из нее выходит Паша.

В его взгляде вопрос, а в моем… в моем паника.

Павел

Выхожу из машины в каком-то растерянном состоянии, не предвещающем лично мне ничего хорошего. Я в шаге от того, чтобы мой мозг взорвался.

Надя… Моя Надя… У нее ребенок.

Она качает кого-то в коляске. И та определенно не пустая. Я видел, как там что-то шевелилось.

В голове сразу же всплывают слова водителя.

— Меня смущает тот факт, что коляска около заднего выхода, а не где-нибудь в кладовой или в сарае. Значит, ею пользовались. Но зачем? Детей в доме нет, а коляска есть. И ею явно пользуются, потому что внутри нее все такое аккуратненькое и чистое…

— Есть какие-нибудь мысли? — поднимаю на него серьезный взгляд.

— Я вот что подумал, — прокашлявшись начинает он, но слегка неуверенно. — Может, Надя родила от вас дочь? И это ее коляска? Надя тоже не зарегистрирована в доме ведь.

Он был прав. Ребенок есть. И он правда как-то связан с Надей.

А вдруг у них с этим Ефимом все настолько серьезно, что она уже родила от него?

Иду к ней, а Надя не уходит. Пораженно смотрит на меня и словно сдвинуться не может. Оцепенела с ужасом и паникой в глазах, словно перед ней не я, а Медуза Горгона, которая в камень ее превратила.

Останавливаюсь около коляски и бесстыдно заглядываю внутрь. Внутри спит малышка. Девочка. Не новорожденная, но еще и не годовалая. Что-то между.

Пухленькие щечки, маленькие аккуратные губки и миленький носик. Остальное скрыто. Но это точно девочка. Это я уж точно понять могу.

— Чей это ребёнок? — спрашиваю Надю.

Не могу отвести взгляда от спящей в коляске малышки.

Это не ребенок Нади и Ефима. Иначе бы девочка была младше. Не думаю, что Надя так быстро подпустила бы к себе другого после меня. Она обычно долго к людям привыкает.

— Неважно, — бросает Надя, пытаясь прикрыть собой девочку. Встает между мной и коляской. — Уходи сейчас же! Я же просила тебя не лезть!