Да и не хочу я никакого наказания для бывшего мужа. Что толку после драки кулаками махать? Квартиры вернуть невозможно. Я их сама, по собственной воле отдала Славе. Да, он мошенник и гад. Ладно, меня надурил. Так еще и собственную дочку обчистил.

Но и спорить с Евгением Николаевичем не смею. Кто я для него? Придурочная невестка? Что бы я ни говорила, он все равно сделает по-своему.

— София, — пальцы Боброва медленно гладят мою щеку. — Тебе нужен другой мужчина. Тот, который сможет позаботиться о тебе и малышке. Есть кто-нибудь на примете?

— Нет, после развода я ни с кем не встречалась, — поднимаю глаза. Немею от темного жадного взгляда Боброва, от желания, скручивающегося в узел. И кажется, сердце перестает биться.

— Почему? Достойных не было? — выдыхает Бобров. — Прости, что лезу не в свое дело. Но ты молодая, красивая… Любой мужик будет счастлив сделать тебя своей.

— Как-то не задумывалась, — пожимаю плечами. И не нахожу аргументов. — Просто так сложилось. Я никого не искала. Похоже, и меня тоже.

— Дурной какой-то молодняк пошел, — усмехается криво Евгений Николаевич. Садится на столе поудобней и неожиданно притягивает меня к себе.

Переминаясь с ноги на ногу, вдруг оказываюсь между мускулистых бедер Боброва. Сильная рука одним рывком вжимает меня в мощное тело. И не дает отступить. Даже вздохнуть не дает. Ойкаю растерянно. И тут же чувствую, как в бедро упирается что-то твердое.

Ой, мамочки! Зачем я только сюда приехала!

— Лапуль, посмотри на меня, — просит Бобров хрипло. Жадно ведет ладонями по моей спине, хватает голову обеими руками и выдыхает порывисто. — Выходи за меня. Ни одна сука угрожать не посмеет. Ты не пожалеешь, девочка.

— Замуж? — ойкаю в ужасе. — Но мы же почти незнакомы, — пытаюсь привести хоть какие-то доводы рассудка. Но этот мужчина сметает любое сопротивление и упрямо гнет свое. Давит.

— Узнаем, девочка, — легонько пропускает мои волосы через пальцы. — Я готов до конца жизни тебя узнавать. Молиться на тебя. Давай хоть сейчас начнем узнавать, — кивает на кровать в другом углу камеры.

— Я не могу. Я не такая! — выставляю вперед локоть.

И тут же мое запястье перехватывают жесткие пальцы Боброва.

— Я знаю. Знаю, девочка, — утыкается он носом мне в ключицу. — Поэтому и зову сразу замуж. Не могу ждать. Ухаживать не умею. Ты уж прости, — ведет он ладонью по моей шее. — Но слово мое дорогого стоит. И если я тебе говорю, что сделаю тебя счастливой, то даже не сомневайся. Поняла?

— Да, — пищу и сама себя не слышу.

— Вот и хорошо, — принимает за согласие мой писк Бобров. Словно слепой, еле слышно касается большим пальцем моих губ. Технично раскрывает их и, склонившись, целует. Жадно, медленно, страстно. Отбивает любые желания возражать. А потом медленно поднимается с места. Подхватывает меня на руки, словно добычу, и несет к кровати.

Глава 17

— Ой, — дергается София по пути к койке. — Стойте, Евгений Николаевич! — смотрит на меня в ужасе.

— Что не так, роднуль? — опускаю девчонку на кровать. — Я тебе противен? Боишься меня? — спрашиваю, а у самого сердце частит, как у припадочного.

Сейчас скажет: «Да пошел ты, дядя! Меня от тебя тошнит. Засунь свои хотелки в задницу. Дом отписал, и свободен».

— Нет, то есть да, — выпаливает София. И я без сил опускаюсь рядом. Будто из меня дух вышибли. Одним словом. Напрочь.

— Давай, расскажи, — поправляю подушку и сам придвигаюсь ближе. Нависаю над девчонкой. Хоть вдохнуть ее запах напоследок. И отпустить.

Я — не насильник, что бы там себе не напридумывала маленькая дурочка.

— Говори, — приказываю хрипло. Кладу ладони рядом с ее лицом, смотрю на девчонку в упор. И спохватившись, чуть отстраняюсь, давая ей побольше свободы. А то зажал в углу, мужлан хренов…

— Вы мне не противны, но я боюсь, — шепчет она, смущаясь. — Немножко.

— А что тогда останавливаешь? — рычу, убирая с лица тонкие блондинистые прядки.

— Там же нотариус ждет, — приподнявшись на локте, выпаливает София. — Вы еще должны документы подписать. В портфеле две папки! — одаривает меня обалделым взглядом.

— В ж. пу нотариуса, — кладу ладонь на затылок Софии. — Пусть ждет. У нас всего четыре часа, — поясняю торопливо. — В следующий раз приедешь на дольше. Адвокатам велю длительную свиданку выбить, — прихватываю несильно шелковистые волосы. Впиваюсь в губы поцелуем. Жадным и пьянящим.

«Дорвался ты, Катран», — усмехаюсь мысленно. И хочу Софию, как не хотел никогда ни одну женщину.

— Давай тебя разденем, — шепчу, задыхаясь от желания. Стягиваю с девчонки кофточку, опускаю с плеча тонкую бретельку майки и балдею от тонких беззащитных плечиков.

Такую лелеять надо. Оберегать. Славка, гад, пусть только попробует ей навредить. Он у меня поплачется. Землю жрать будет, кровью харкать.

— Иди ко мне. Дай посмотреть на тебя, — стягиваю с девчонки майку и брючки. И напоровшись на колготки, крякаю недовольно.

Ну что за херня?!

В душе раздражаюсь на Софию. Знала же, куда шла! Какого как капуста нарядилась? И тут же обрываю дурные мысли.

Знала и не знала. Не шалава же она, чтобы в плаще на голое тело на свиданку ходить.

— Снимай их, — киваю на колготки. Триггерят они меня, суки. Обычно телки в чулках. А тут… Но София явно не из этой породы. Чистая девочка. Бесхитростная. Такой у меня никогда не было. И если упущу, не будет никогда.

Девушка, смущаясь, избавляется от колготок, а я от робы. Тянусь к ней, сгорая от нетерпения. Взрослый вроде мужик, а кроет как баклана.

Обнимаю за плечи, невесомо целую в шейку, в ключицу, вытаскиваю шпильки из строгой дульки, и когда волосы рассыпаются по плечам, выдыхаю куда-то в темечко.

— Ну наконец-то!

Привычным движением расстегиваю бюстгальтер, стягиваю трусики с мишками. И замираю на месте.

— Какая же ты красивая, девочка моя…

Дую на розовые соски, облизываю их и дергаюсь от тихого голоса.

— Так нечестно, Евгений Николаевич, — тянет София с придыханием и улыбается, зараза. — А вы?

— Ах, да, — с готовностью молодого жеребчика стаскиваю боксеры. Чемпион вырывается на свободу. Стоит как часовой на КПП, и еще в стороны раскачивается, сука. — Иди ко мне, — привлекаю Софию к себе. Снова целую. Медленно и жадно, как оголодавший баклан.

А она мне отвечает. Порывисто обнимает за шею, прижимается, трется сиськами.

— Девочка моя, — останавливаюсь лишь на секунду. Смотрю на затуманенные желанием глаза, веду пальцем по мягким, припухшим губам. Убираю назад непослушные волосы, хватаю за лицо обеими руками и снова вторгаюсь языком в нежный девичий рот. Целую и не могу