Его губы дрогнули в подобии улыбки, но в глазах не было ни капли тепла. Не успев дать мне окончательный ответ, дверь в гостиную распахнулась с тихим щелчком. Охранник в чёрном костюме подбежал к Леону и что-то торопливо прошептал ему на ухо.

Сердце упало в самый желудок. Меня моментально охватила тревога, словно ледяная волна. Вдруг что-то случилось с Элаем, вдруг его состояние резко ухудшилось. Я начала нервно ёрзать на стуле, не в силах держать себя в руках, чувствуя, как внутри нарастает паника.

После того как охранник закончил свой доклад, он выпрямился и встал позади Леона, словно каменная статуя. Мой взгляд метался между их лицами, пытаясь уловить хоть какую-то подсказку, но нарушил напряженную тишину именно Леон:

— Лэйн… — его голос прозвучал на удивление сладко, словно был пропитан смертельным ядом, — кажется, ваши молитвы были услышаны. Ваш друг очнулся.

Я вскочила со стула, не веря своим ушам. Эта новость была слишком хорошей, чтобы быть правдой. Леон поднялся следом за мной и медленно приблизился. Его пальцы скользнули по моей талии, едва ощутимые сквозь тонкий шёлк, но прежде чем я отпрянула — он уже притянул меня ближе. Наклонившись к моему лицу, его горячее дыхание опалило моё ухо, когда он прошептал:

— Завтра жду вас в платье, как вы и обещали. Не разочаровывайте меня.

Отстранившись, я увидела озорной блеск в его глазах. Он играл со мной, словно кошка с мышкой, получая удовольствие от моей беспомощности. Убрав руку с моей талии, он обернулся к охраннику и чётко произнёс:

— Проводите мисс Картер к Элаю и не спускайте с неё глаз.

* * *

Охранник шагал впереди. Его тяжёлые сапоги гулко отдавались эхом в узких бетонных стенах коридора. Я едва поспевала за его широким шагом, чувствуя, как сердце выбивает адскую дробь, сотрясая всю грудную клетку. Ладони, скользкие от пота, впились в бока, оставляя на красном шёлке платья тёмные полумесяцы.Он жив. Он дышит.Мысли сплетались в колючий клубок, не давая мне сосредоточиться. Облегчение, страх, надежда, отчаяние — всё смешалось во мне.

Дверь в медпункт больше напоминала вход в банковский сейф — стальные плиты, усиленные замки, цифровая панель с множеством кнопок. Охранник быстро ввёл сложный код, и щелчок замка отозвался в висках глухим выстрелом, словно отсчитывая последние секунды перед встречей.

Первым, кого я увидела, был Элай. Он сидел на койке, сгорбившись, будто невидимая гиря давила на его обычно гордые плечи. Повязка на левой руке белела на фоне бледной кожи, словно насмехаясь, и служила постоянным напоминанием о моей пуле, о моей вине. Потом мой взгляд упал на неё.

Девушка в белом халате держала его за запястье, и её тонкие пальцы с идеальным маникюром бледно-розового цвета нежно скользили по его коже. Кореянка с волосами, черными как ночь, и глазами, напоминающими обсидиановые лезвия. Очки в тонкой оправе лишь подчеркивали ледяное безразличие на ее лице. При моем появлении уголок её губ едва заметно дрогнул — на миг я увидела оскал хищницы, прячущей острые клыки под маской спокойствия. Я настороженно окинула её взглядом, пытаясь понять, кто она такая. Она была мне совершенно незнакома, и моя первая реакция была полна недоверия и ревности.

Она резко отпустила его руку, словно прикоснулась к раскалённому металлу. Я же впилась в неё взглядом, пытаясь пробить дыру в этом безупречном фасаде, разгадать её мотивы. Затем она встала и, даже не поздоровавшись, направилась к стойке с препаратами, словно я была пустым местом. Я мгновенно кинулась к Элаю, не в силах больше ждать.

— Элай… — имя сорвалось с моих губ само собой, как кровь из глубокой раны. Слёзы хлынули вопреки моей воле, размывая тушь и застилая всё вокруг пеленой.

Я схватила его ладонь — всё ещё теплую от чужого прикосновения, и сжала её сильнее, пытаясь заместить чужое тепло своим.

— Ты… в порядке? — голос сорвался на полуслове, выдавая тревогу, которую я тщетно пыталась скрыть.

Лицо Элая было бледным, с синеватым оттенком под глазами, но, несмотря на это, он выглядел немного лучше, чем в нашу последнюю встречу.

— Я в порядке. А ты как? Как себя чувствуешь? — спросил он, внимательно разглядывая моё лицо, словно пытаясь найти ответ на свои вопросы.

Только спустя мгновение я осознала, что на мне то самое нарядное платье, в котором я недавно ужинала с Леоном, мои губы накрашены яркой алой помадой. Элай протянул слабую руку к моему лицу и вытер слёзы, которые продолжали литься и продолжил:

— Всё нормально. Не плачь, испортишь свой прекрасный макияж, — в его словах чувствовалась какая-то отстраненность, холод.

— Это не то, что ты думаешь! — воскликнула я, чувствуя, как внутри нарастает паника. Я боялась, что он неправильно поймет всю ситуацию.

После этих слов его рука опустилась ниже, к моим губам, и небрежно размазала алую помаду по щекам. Я широко раскрыла глаза от удивления, не понимая, что он делает. Внезапно его глаза загорелись зловещим красным огнём.

— Значит, пока я был в отключке, ты стала куколкой Леона? — грубо произнес он, в его голосе звучала ярость и обида.

Я не могла поверить своим ушам… Неужели он действительно так обо мне думал?

— Что ты такое говоришь? Мне приказали одеться так и спуститься на ужин, и всё! Это было условие, чтобы он позволил мне тебя увидеть!

— И ты послушно всё выполнила, да? – в его голосе звучала неприкрытая насмешка.

Передо мной был совершенно другой Элай, не тот, кого я знала прежде. Слёзы, которые сначала лились от счастья, что он жив, теперь стали результатом ярости, которую я не могла контролировать.

— Элай, ты не имеешь права сейчас меня оскорблять! Ты хоть знаешь, как я переживала за тебя? Я молилась каждую минуту, чтобы ты скорее очнулся. Всё, что я делаю, только ради твоего спасения! Неужели ты этого не понимаешь?!

Я уже начала опускать голову, чувствуя, как силы покидают меня, когда вдруг Элай резко вздёрнул мой подбородок и почти прошипел сквозь зубы:

— Тогда поклянись мне, что он тебя даже не трогал! Поклянись, что между вами ничего не было!

Я всхлипнула, чувствуя, как предательские слезы снова начинают течь по щекам.

— Ничего не было. Это был просто ужин, — произнесла я, положив дрожащую руку на его щеку и медленно поглаживая ее, чтобы успокоить и дать понять, что его переживания безосновательны.