– Мой, – заулыбался Михей, и Тони улыбнулся в ответ.

Атмосфера в комнате слегка потеплела.

– Зачетные обвесы. – Оператор протянул руку в приветственном жесте: – Антон.

– Миша.

– Леха.

Визитеры пожали предложенную ладонь.

– Кто ж его, родимого, в такой жир-то погнал?

– Да этот вон штурманил. Рано я его из балласта повысить решил. – Михей пренебрежительно махнул в сторону Митрича, чем вызвал на пьяном лице друга обиженное выражение.

– Ты сам сказал, что на твоей табуретке мы и по этим соплям проедем!

– И вы, как девочки, зверя одного бросили?!

– Ну а что делать, сестру[8] я еще не установил. – Михаил удрученно развел руками.

Саша перестала улавливать суть разговора, а вот Тони был совершенно в своей тарелке.

– Джиперасты, – снисходительно пробасил он, – пошли, покажу, как надо.

И, словно по волшебству, Митрич с Михеем подскочили и рванули к выходу. Глаза их загорелись священным огнем фанатичной одержимости, который было не под силу затмить ни декольте актрисы, ни острым тимофеевским коленям. У выхода Куликов обернулся, поймал встревоженный Сашин взгляд и выдал беззвучно одними губами: «Все хорошо», а затем уже вслух бросил угрюмому Денису:

– А ты что расселся, точно пассажир или выхухоль? Пойдем, поучишься, как мужики удалью правильно пользуются, а не суют ее в каждую дыру.

Полчаса спустя Александра курила на крыльце, прислушиваясь к затихающему звуку мотора. Темное, почти ночное небо временами озарялось светом фар подпрыгивающего на ухабах внедорожника. Огни удалялись, постепенно пропадая из виду, и вскоре скрылись за полуразвалившейся постройкой на окраине забытой деревни. Денис вернулся в дом уже давно. На Сашин вопрос односложно рявкнул: «Вытащили!» – и демонстративно отгородился от всех наушниками и планшетом. Но Куликова не было. Все это время девушку не отпускало чувство неясной тревоги. Только когда из-за сарая показался знакомый высокий силуэт, продюсер облегченно выдохнула.

– На. – Тони протянул крупное яблоко.

– Это что, ужин? – недоуменно спросила Саша.

– Это яблоко. Так просто от ужина не отделаешься.

Антон улыбался, держа фрукт на ладони. Алекс протянула руку и заметила, что пальцы мелко подрагивают. Необъяснимая дрожь распространилась по всем мышцам, точно каждую клетку трясло слабым электрическим разрядом. Чувствуя, что колени подкашиваются, девушка оперлась о стену. «Зачастила я перед Куликом слабость показывать. Весь день сегодня как немощная и малахольная». Александра попыталась взять себя в руки, но тело не поддавалось самоконтролю.

– Выпей. – У самого лица возникла фляжка, и теплый запах шоколада проник в ноздри.

– Что это, споить меня решил?

– Один глоток. Приведет в чувство. Правда, чревато бессонницей. Бодрит на несколько часов.

– Живая вода?

– Допинг Абалакова – коктейль альпинистов. Когда надо быстро восстановить силы – коньяк с шоколадом.

– То что надо. – Схватив фляжку, Саша жадно припала к горлышку, и обжигающая терпкая пряная жидкость обволокла нёбо, потекла по гортани и огнем заполнила пустой желудок. – Спасибо, доктор Фифи.

– Ты бы хоть закусила.

Уговаривать Сашу не пришлось. Захрустев сочным фруктом, девушка взглянула на здоровяка с теплотой:

– Откуда яблоко?

– Из погреба. Там много интересного. Хочешь посмотреть?

Не особо задумываясь, на что соглашается, Алекс кивнула.

Погреб был капитальный, то ли вырытый в холме, то ли за давностью лет сам превратившийся в холм.

– Тут даже свет есть.

С гордостью первооткрывателя Тони щелкнул выключателем. В глубине загорелся бледный огонек, выхвативший из темноты стеллажи с банками, ящиками и бутылками. Вниз вело несколько ступеней. Саша боязливо замерла в проходе, но Антон уже прошел вперед со словами: «Где-то тут было морошковое варенье…» В тот же миг лампа мигнула и погасла. Алекс оступилась, рефлекторно выставила вперед руки и схватилась за первое попавшееся – этим оказалась толстовка Куликова.

– Ой! – выдохнула девушка, но пальцы не разжала, чувствуя, как под ладонями напряглось теплое сильное тело.

– Тсс… – раздался шепот у виска. Порыв дыхания согрел холодную кожу. – Испугалась?

Щеку Саши кольнула борода. Девушка отрицательно мотнула головой, и щетина царапнула скулу сильнее.

– Я не боюсь темноты, – так же тихо ответила она, ощущая, как облако ее слов не успевает развеяться, оседая на шее Антона.

– Знаю, но вопрос не о том, – прозвучало еще ближе.

И перед глазами девушки вновь всплыл похотливый взгляд Митрича, а бедро ощутило наглые прикосновения его мясистых пальцев. Желая прогнать неприятное видение, она зажмурилась и сжалась, еще сильнее хватаясь за одежду оператора. Незвано вернулась постыдная дрожь.

– Адреналин выходит. – Губы рыжего задели кромку Сашиного уха, а крепкие руки обхватили, притягивая вплотную. – Они не вернутся.

– Уверен? – выдохнула Алекс в растянутый ворот пахнущей дымом и лесом толстовки.

В кромешной темноте погреба существовали только теплые ладони, осторожно гладящие ее спину, сильное тело, послужившее надежной опорой, и тихий низкий голос, проникающий в самую душу. Ни разу при свете дня Александра не показывала своей слабости столь открыто, никогда ранее не искала она утешения и защиты в мужских объятиях. Продюсер привыкла со всем справляться сама. И сейчас бы справилась, если бы не чертов свет, ставший последней каплей в накопившихся случайностях. «Два дня назад все было просто и понятно. Как можно за одни сутки от прежних рабочих отношений перейти к обнимашкам в кладовой? Кулик решил развлечься в походе? Или так заботится? А может, не только заботится? Что дальше?» Пока мысли лихорадочно скакали в Сашином мозгу, пытаясь прийти к логически обоснованному решению, тело ее самовольно и бездумно прижималось к Куликову все теснее, пальцы один за другим ослабляли хватку, робкими движениями отвечая на объятие, скользили вдоль талии Антона, чтобы сомкнуться замком на спине. Ровным и сильным пульсом билась жилка на шее в сантиметре от пересохших девичьих губ. Одно движение отделяло ее от чувственного прикосновения к тонкой коже, одно непринятое решение сохраняло последние миллиметры между мужчиной и девушкой, замершими в темноте. Одновременно подняла Алекс лицо и Тони потянулся к ней. И тут вспыхнул свет, нестерпимо яркий после минут абсолютного мрака. Саша инстинктивно зажмурилась. Казалось, Антон поддастся порыву и поцелует ее, но мгновение длилось, а оператор медлил. Алекс опустила руки и открыла глаза, отводя взгляд. Рыжий разочарованно выдохнул, размыкая объятья. Девушка хотела отстраниться, но Тони коснулся растрепанных волос, убирая за ухо непослушную прядь:

– У тебя тут грязь, и трава какая-то застряла.

– Страшно даже подумать, что и где застряло у Эммы, если я так испачкалась без купания в луже.

Антон заржал:

– Я для вас, грязнуль, баню растопил, веники запарил.

– И в банщики вызвался, – ляпнула Саша и только потом поняла двусмысленность фразы.

Но оператор уже деловито изучал полки с вареньем. Не оборачиваясь, он махнул рукой в сторону выхода:

– Иди уже, а то тепло уходит.